Елена Ивановна Рерих. Письма. Том I (1919–1933 гг.) - стр. 23

Милый мой мальчик, послали тебе чек, надеюсь, ты сумеешь по нему получить. Жизнь наша идет по-старому. Целыми днями приезжают народы. Вчера, кроме американок, были три американских художника из перед[овых] и лучших. Они были в полном восторге и выразили готовн[ость] помочь. Затем одна из самых важн[ых] society lady[75] присылает во вторник свою племянницу брать у папы уроки. Начинаем получать приглашения на dinner[76] и tea-parties[77]. В среду обедаем у Grant, а вечером у Hammond.

Ты можешь себе представить, в каком я восторге от всего этого!!! Вчера даже поплакала. Ад, а не существование! И при этом деньги на исходе. Знаменит[ый] loan[78] все еще в облаках. А между тем со всех сторон слышишь, как люди зарабатыв[ают] огромн[ые] деньги, особенно из приехавших полурусского происхождения. Пока везде только почет и уважение! Папа, бедный, очень волнуется. Вчера у Сомовых познакомились с новыми русскими. Есть интересные, напр[имер], арх[еолог] Зеленко с женою едет на месте изучать древн[ости] и остатки культ[уры] майев. В Вашингтоне имеется прекрасный музей мексик[анского] искусства. Говорил мне, что в будущем году америк[анцы] посылают экспед[ицию] в Центральную Азию на пять лет. Сегодня вечером придет Сана и принесет все, что наши руковод[ители] сообщили на последн[их] сеансах. Она записывает. Я тебе перешлю. Ответили на несколько вопросов относит[ельно] астрального мира. Подтвердили существ[ование] городов и умств[енного] творчества. Прежде они отрицали!!!

Был у нас Pearson. Бедный, он мечтает все вырваться на какой-нибудь необитаемый остров. Все больше и больше людей, жаждущих уйти от кошмарной действительности нашей цивилизации и приобщиться природы. Много немцев, бросив все, уехали на острова, где можно жить, питаясь фруктами. Я хотела бы быть на их месте!

Милый, родной мой мальчик!

Не имею времени написать тебе длинное письмо. На этой неделе у нас было 8 приглаш[ений] на обед и 2 lunch’a[79] и 2 tea-party, кроме концерта и посещений нашей мастерской. Приближаемся к критическому моменту – нужно платить за рамы, а денег все еще нет. Последняя надежда на Рабинова. Может быть, он даст тысячи 3. Пока что все в восторге от картин, все о них говорят, но будут ли покупать?!

Видела мадам Небольсину, она говорила, что твои профессора считают тебя исключительно одаренным. Сама она тебя расхваливала до последн[ей] возможности. Ты можешь себе представить, с какой гордостью я ее слушала! Работай, мой мальчик, и все будет у тебя хорошо! Надеюсь скоро тебя увидеть. Вчера Светка был на индусском представлении. Говорит, что было убийственно скучно! Без декораций и с английскими актерами. Успеха не было! Мне жаль Тагора! Думаю, что ближайшие годы будут очень тяжелыми для людей духа. Надо закаливаться и готовиться к разочарованиям и, может быть, даже к лишениям!

Ну, целую тебя, моего родного. Храни тебя Бог.

Родной мой мальчик.

Получили твое письмо с описанием лекции Тагора и радуемся, что ты приятно и полезно провел время. Отчего ты не пишешь о верховой езде? Как сошел первый урок?

Выставка продолжает привлекать толпы. В субботу было около 1500 челов[ек]. Но продаж больше не слышно. Застой продолжается. Никто ничего не продает. Все удивляются, что у нас продано 2 вещи. Куплено: дворец Голицына «Хованщина» и терем Садко с видом на Псков