Экзорцисты - стр. 45
Что касается жизни моей матери, то в детстве она проводила очень много времени в молитвах. Каждый день по дороге из школы она останавливалась в маленькой кирпичной церкви, садилась на заднюю скамью и говорила с Богом. По воскресеньям приходила пораньше и раздавала молитвенники прихожанам. Потом преподавала в воскресной школе, где пастор услышал, как она поет для себя, и нашел ее голос настолько мелодичным, что уговорил петь в хоре. Когда она закончила среднюю школу, тот же пастор помог ей поступить в небольшой христианский колледж в Джорджии, где ей дали стипендию как певице.
Однажды на Рождество хор должен был давать концерт для детей из малообеспеченных семей Гарлема. В предутренние часы 24 декабря 1967 года моя мать села в автобус вместе с другими студентами и поехала на север. На Восточном побережье начался снегопад, который продолжался весь день.
«Поднимите Иисуса выше», «Господь – Пастырь мой», «Я ни в чем не буду нуждаться», «Великая благодать» – все эти песни и множество других пели девушки по дороге, а потом дирижер хора – от искреннего беспокойства или просто от скуки – предложил им поберечь голоса. И в автобусе стало тихо, если не считать шума снегоуборочных машин, сновавших по шоссе. Вскоре девушки погрузились в сон. Моя мать тоже заснула, но проснулась раньше остальных, почувствовав сильную головную боль. Обычно предчувствия, которые у нее иногда возникали, не были связаны с физической болью, но ощущение оказалось таким сильным, что она восприняла его как знак.
К тому времени как они добрались до штата Колумбия, снегопад стал особенно сильным, белым пологом закрыв все вокруг, а боль сползла по щеке и угнездилась в области челюсти. Несмотря на ее остроту, моя мать (что всегда было для нее характерно) сохраняла спокойствие. Она понимала, что все равно ничего нельзя было сделать, пока они не доберутся до Нью-Йорка. К тому же, если она что-то скажет, девушки начнут ее лечить наложением рук. Моя мать не любила находиться в центре всеобщего внимания и, кроме того, не считала, что у них достаточно веры, чтобы ей помочь.
В тот день мой отец закончил работу и собрался покинуть клинику. На самом деле последний пациент ушел несколько часов назад, но на сей раз отец не испытывал обычного желания поскорее отправиться домой, ведь впереди его ждали первые одинокие праздники в жизни.
Последняя пациентка, толстая краснощекая женщина с рыжими волосами, от которой сильно пахло сиренью – он ставил коронки на ее необычные зубы, похожие на клыки, уже несколько месяцев, – принесла ему рождественский подарок, чтобы отблагодарить за работу. Ее жест неожиданно тронул моего отца, потому что он знал: других подарков у него на этот раз не будет. Он снял оберточную бумагу с северным оленем и обнаружил «Рождественскую песнь» Диккенса в кожаном переплете.
«Тут, на вашей грешной земле, – сказал Дух, – есть немало людей, которые кичатся своей близостью к нам и, побуждаемые ненавистью, завистью, гневом, гордыней, ханжеством и себялюбием, творят свои дурные дела, прикрываясь нашим именем. Но эти люди столь же чужды нам, как если бы они никогда и не рождались на свет. Запомни это и вини в их поступках только их самих, а не нас»[19].
Женщина с клыками обнимала отца слишком долго, оставив после себя аромат сирени. Отец немного посидел в кресле с книгой в руках, переворачивая страницу за страницей, пока не появился Дух Будущих Святок