Эксклюзивный контракт - стр. 19

Не могу, походу. Наверное, алкоголизм у меня в крови. Зря он заговорил о балете. Это не та тема, которую я бы хотела обсуждать. В балетное отбирают совсем девочками. Внешность, гибкость, задатки таланта и порой хорошая родословная определяют участь кандидаток. Потом их гнут, ломают и строят заново. И через восемь лет упорного труда и превозмогания выпускается настоящая балерина. Но иногда случается брак.

Страх сцены появился ближе к концу обучения, когда других девочек стали выделять и приглашать в театры. И чем больше я чувствовала, что хуже других, тем сложнее мне становилось выступать на оценивающую публику. Каждым новым выступлением я надеялась доказать, что я чего-то стою, но получалось всё хуже и хуже. Обычно отбраковку отчисляют раньше, но я была упёртая, и мне повезло дотянуть до выпуска. Теперь, конечно, я это везением не назову. После выпускного экзамена меня не пригласили ни в одну труппу даже в кордебалет.

Сергей подходит со спины и подаёт мне полный бокал. Я только пригубляю его и ставлю на столик. Только не спрашивай больше про балет, умоляю, забудь про балет!

— И как же тебя с твоей фобией взяли в стриптиз? Прошла по бодиконтролю без вступительных испытаний? — он ехидно ухмыляется.

— Ага, счасс! Я вообще пришла по объявлению в эротический театр. Набирали танцовщик с образованием, я только там поняла, что не с моим. Когда увидела, что попала в стриптиз-клуб, сразу сказала, что такие танцы танцевать не умею. Петро… владелец клуба, короче, ответил — танцуй как умеешь, а раздеваться мы тебя научим. Зарплата меня устраивала, а вот работа не очень, но других вариантов у меня всё равно не было, и я решила попробовать. Возьмут хорошо, не возьмут ещё лучше. В общем, мне было настолько фиолетово, как я танцую, что все кто был на собеседовании зааплодировали.

— Прямо все-все?

— Прямо все.

— И много было там народу?

— Я там не раздевалась, ты что! Я просто танцевала, как умела. Я вообще, когда мне пофиг на результат, довольно неплохо танцую.

— К сожалению, не было возможности убедиться.

Я чувствую, как кровь приливает к щекам, и отвожу от него взгляд. И невольно опять смотрю на изображение его голого торса. Восемь вдавленных кубиков заманивают вниз, а ниже, увы, боксёрские шорты.

— И неужели кроме стриптиза вообще никуда не брали?

— Если неизвестный коллектив или гоу-гоу, это совсем смешные деньги.

— Тааак. Вот мы и подошли к самому интересному. Зачем же тебе, молодой выпускнице хореографического, несмешные деньги?

 — А жить на что? Квартиру снимать надо, за учебу сестры платить надо, денег на еду и прочее ей ещё давать. Из меня балерины не вышло, пусть хоть из неё инженер нормальный получится.

— А почему этим ты занимаешься, а не родители?

У меня ком застревает в горле. Раньше этим и занималась мать.

—Там сложная ситуация, — отвечаю. — Если коротко, то нет. Они помочь не могут. Ну, а ты? — стараюсь быстрее перевести тему.

— А я что? Красив, счастлив, обеспечен.

— Любовнице настоящей это будешь рассказывать. Почему с женой понадобилось срочно разводиться?

— Красивый дом?

Я с недоумением смотрю на него.

— Да-да. Это вопрос. Дом нравится?

— Не дурен. Наверное, дорого обошёлся. Но не чувствуется женской руки.

— Потому что её тут и не было. Я женат всего три месяца, два из которых пытаюсь развестись.