Эксклюзивный контракт - стр. 18

Мы выходим из машины и проходим в дом. Я осматриваюсь с порога, пока он заносит из багажника мой новый чемоданчик. До меня вдруг доходит, чего не хватает! Цветов. Растений. Огорода и хоть какого-то намёка на женскую руку. И дом стилизован под холостяка.

Я снимаю сапожки и носочками ступаю на прохладный пол.

— Можешь надеть кеды или туфли.

— Зачем? Полы не такие уж и холодные.

— Не знаю, может для удобства. Марго вообще по дому на каблуках ходит.

— Ну, это её с кукушкой личные проблемы.

— Да, там проблем хватает. Чай, кофе, вино, потанцуем?

— А во сколько она придёт?

— Через пару часов.

— А что же мы будем делать это время?

— То же, что и до этого.

Я вопросительно смотрю на него.

— Узнавать друг друга поближе, — очаровательно улыбается он и одними глазами приглашает меня пройти за ним.

10. Глава 10

Мы проходим в просторную гостиную. Я присаживаюсь на диван, а Сергей достаёт из бара бутылку белого вина и идёт с ней на кухню.

Я бегаю глазами по антуражу и ещё раз убеждаюсь, что дом делался под мужчину и живёт в нём мужчина. Мой взгляд приковывают огромное количество постеров на тему бокса в интерьере. Я узнаю тут только Мухаммеда Али, потому что это лицо очень много тиражируют, а я вообще не смотрела ни одного боксёрского матча. Ещё одно лицо бегло показалось мне знакомым. Я возвращаюсь к нему взгляд. Да ладно? Это же Сергей!

Он возвращается с двумя бокалами белого вина и протягивает мне один. В бокале плавают три маленьких кубика льда. Я прикасаюсь губами к прохладной водичке. Лёгкое, приятное, с ненавязчивой задней ноткой. Взгляд возвращается к плакату, мне хочется внимательнее его рассмотреть. По рукам догадывалась, какое у него тело, но чтобы такой шикарный рельеф! Одна мышца перетекает в другую, но не перекачены, как у бодибилдеров и прочих массивных качков. 

— Ну, рассказывай, — обращает внимание на себя живого Сергей. Я теперь не могу смотреть на него, не раздевая глазами.

— Что?

— Как что? Как ты докатилась до такой жизни. Неприкасаемая стриптизёрша — это ж прям целомудренность на грани проституции.

 — Вообще-то, я профессиональная танцовщица, а не стриптизёрша.

— Это я уже понял. Не понял, как тебя занесло в стриптиз.

 — С другими танцами не заладилось, а больше я не ничего не умею.

 — Почему же не заладилось?

— В серьезные коллективы меня не берут. Я и в конкурсах участвовала и куда только не пробовалась, но как только выхожу на сцену… в общем, когда меня жюри оценивает — я не могу нормально танцевать.

Он о чём-то задумывается.

— Слушай, я не могу понять, как у балерины, может быть боязнь сцены?

— А откуда ты… взял, что я балерина?!

Я точно не говорила ему. Я сама стараюсь забыть про балет, как он забыл про меня.

— В клубе сказали, когда приват заказывал.

— Тебе соврали.

Не могли ему такое сказать. Об этом знают только Петрович и девочки с моей смены.

— Нет, не соврали. Ты сама вчера проболталась, что закончила хореографическое, сегодня сказала, что профессиональная танцовщица. Заметь, не хореограф. А значит, это правда. Ты стесняешься этого?

— А как ты думаешь? Я позор профессии.

— Это не так.

— Так.

Бокал вина в руке задрожал, я допиваю его залпом и ставлю на журнальный столик. Он встаёт, забирая пустой бокал.

— Я принесу ещё.

— Не надо.

— Я принесу, а ты можешь не пить, — он удаляется.