Екатерина Великая. Портрет женщины - стр. 90

Весна 1750 года выдалась неожиданно мягкой. Когда Петр, Екатерина и их свита, в которую теперь входила принцесса Курляндская, отправились в Царское Село 17 марта, было так тепло, что снег уже растаял, и кареты поднимали на дороге облака пыли. В этой сельской идиллической атмосфере молодые люди днем развлекались верховой ездой и охотой, а по вечерам играли в карты. Петр открыто демонстрировал свой интерес к принцессе Курляндской и почти не отходил от нее. Наконец, видя, как бурно развиваются их отношения прямо у нее на глазах, Екатерина почувствовала, что ее самолюбие уязвлено. И хотя прежде она считала ревность недостойным и бесполезным чувством, она призналась, что ей «обидно было, что этого маленького урода предпочитают мне». Однажды вечером она не смогла больше сдерживать свои чувства. Сославшись на головную боль, Екатерина поднялась и покинула комнату. У Екатерины в спальне мадам Владиславова, которая была свидетельницей поведения Петра, сказала ей, что «все были потрясены и возмущены, что эту горбунью предпочитают мне». Со слезами на глазах Екатерина ответила: «Что делать!» Мадам Владиславова раскритиковала вкус Петра касательно женщин, а также за его отношение к Екатерине. Ее тирада, хотя и высказанная в защиту Екатерины, заставила последнюю разрыдаться. Она легла в постель, но как только уснула, появился пьяный Петр. Он разбудил ее и начал описывать достоинства своей новой фаворитки. Екатерина, не желая выслушивать его сбивчивый монолог, притворилась, что снова заснула. Петр начал кричать. Когда же она не подала никаких признаков того, что слушает его, Петр дважды ткнул ее в бок кулаком. Затем он лег рядом, повернулся к ней спиной и заснул. Наутро Петр либо обо всем забыл, либо был пристыжен своим поступком и не упомянул о случившемся. Желая избежать дальнейших неприятностей, Екатерина притворилась, что ничего и не произошло.

Приближался Великий пост. Петр и мадам Чоглокова спорили насчет бани. Русская религиозная традиция требовала, чтобы на первой неделе поста верующие посетили баню и приготовились к причастию. Для большинства населения бани были общими: и мужчины, и женщины парились вместе. Екатерина готовилась пойти в баню в доме Чоглоковых, и в тот день, когда она собиралась сделать это, мадам Чоглокова явилась к Петру и сообщила ему, что он сделает приятное императрице, если присоединится к своей супруге. Петр не любил русские традиции, особенно походы в баню, и отказался. Он заявил, что никогда прежде не бывал в общей бане и что это нелепая и бессмысленная церемония. Мадам Чоглокова ответила ему, что его отказ будет означать неповиновение Ее Императорскому Величеству. Петр объявил, что его согласие либо несогласие идти в баню не имело никакого отношения к тому уважению, которое он должен был выказывать императрице, и что он удивлен, как мадам Чоглокова осмелилась говорить нечто подобное; нельзя было требовать от него, чтобы он совершал поступки, которые были отвратительны его натуре и опасны для его здоровья. Мадам Чоглокова парировала, пообещав наказание от императрицы за его непослушание. Тогда Петр рассердился еще больше и заявил: «Хотел бы я посмотреть, что она со мною сделает. Я больше не ребенок». Мадам Чоглокова пригрозила, что императрица отправит его в крепость. Петр поинтересовался, высказывает ли она свою точку зрения или передает слова императрицы. Затем, расхаживая по комнате, он объявил, что никогда не поверит, будто бы его, великого князя и наследника престола, могут подвергнуть столь постыдному обращению. Если императрица недовольна им, ей нужно отпустить его обратно к себе на родину. Мадам Чоглокова продолжала кричать, они оба осыпали друг друга оскорблениями, и, по словам Екатерины, «оба вышли из себя». Наконец, мадам Чоглокова удалилась, заявив, что передаст этот разговор императрице слово в слово.