Екатерина Медичи - стр. 43
– Нет! – властно произнес адмирал, и ладонь его тяжело легла на желтое сукно стола. – Нам всем прежде всего необходимо подумать о нашей королеве. Она находится сейчас в большей опасности, нежели мы с вами, сидящие за неприступными стенами Ла Рошели, и именно к ней мы обязаны отправиться на выручку со всем нашим войском, которое у нас есть.
Он немного подумал, прежде чем продолжить. Все терпеливо ждали.
– Каждый день к нам подходят новые силы, армия наша увеличивается. Часть ее завтра останется здесь для защиты города от нападения католиков, другая часть под моим командованием отправится к Нераку, где сейчас наша королева. Со мной пойдет Ла Ну. Завтра утром, чуть свет, мы выступаем с тысячным войском. Хотя, если король вознамерился взять ее силой, она наверняка отступит в Наварру, и там, среди гор, он уже не достанет ее.
– Что ж, тогда и мы пойдем в Наварру, – воскликнул Ларошфуко, – и не успокоимся до тех пор, пока наша королева не будет с нами!
– Браво, Франсуа! – произнес Конде. – И только тогда, объединив наши силы с королевой и под знаменем нашей Жанны д’Арк, мы выступим в поход и захватим Сент, Коньяк, Ниор и Сен-Максан. А потом вместе с д’Андело отправимся на Шампань!
Все единодушно одобрили это решение, но больше всех обрадовался юный Генрих, которому еще не довелось участвовать ни в одном сражении.
На этом совещание закончилось, и адмирал уже поднялся, собираясь отдать дальнейшие распоряжения в связи с прибытием новобранцев, как вдруг в коридоре послышался какой-то шум, двери внезапно широко раскрылись, и в них показалась возбужденная, никем не ожидаемая, но всеми горячо любимая королева Наваррская Жанна д’Альбре: высокая, стройная, в темном дорожном костюме со сверкающей драгоценными камнями широкой диадемой в волосах. Рядом с ней стоял ее любимый сын Генрих, принц Наваррский.
Ее неожиданное появление, да еще в то время, когда о ней только что говорили, произвело эффект разорвавшейся бомбы: на миг все онемели.
Первым опомнился Конде:
– Бог мой, ваше величество!..
И, бросившись к королеве, склонился в поклоне над ее протянутой рукой. Остальные, обрадованные, проделали то же самое. Она, улыбаясь, глядела на них и, казалось, не знала, что сказать, с чего начать, с кем заговорить.
– Но ради Иисуса Христа… каким образом, мадам? – воскликнул адмирал, предлагая королеве место за столом.
– Одну минутку, адмирал, – произнесла Жанна и обвела присутствующих любопытными, блестящими под тонкими дугами бровей глазами. – Кто комендант этого города, господа?
– Я, ваше величество, – ответил д’Эскар, называя себя и кланяясь.
– Как зовут вашего дворянина у дверей?
– Дю Барта.
Жанна подошла к дверям и широко распахнула их:
– Господин дю Барта!
Перед ней тотчас возник дворянин в темно-фиолетовом костюме.
– Вы знаете, кто я такая, сударь?
– Королева Наваррская и наша повелительница, – с достоинством ответил дю Барта и, прижав правую руку к груди, наклонил голову. Потом добавил: – Я не был бы гугенотом, если бы не знал вас в лицо, ваше величество.
– Мы с принцем проделали долгий путь и порядком устали. Кроме того, мы хотим пить и есть. Прикажите, чтобы подали все сюда, да пусть не жалеют вина.
– Слушаюсь, ваше величество.
Только тогда она вошла и села на один из стульев, стоящих у стола. Ее сын Генрих встал рядом. Он уже успел принять поздравления с благополучным прибытием и теперь, улыбаясь, глядел, как подходит к нему другой принц, его двоюродный брат Генрих Конде, годом старше его, тот самый, с которым они вместе путешествовали по Франции.