Екатерина Фурцева. Женщина во власти - стр. 9
По убеждению ЦК, «дело профессоров Клюевой и Роскина» не являлось исключением из правила, оно свидетельствовало «…о серьезном неблагополучии в морально-политическом состоянии некоторых слоев нашей интеллигенции, особенно работающей в области культуры».
ЦК напомнил, что «еще в прошлом году в известных постановлениях о журналах «Звезда» и «Ленинград» и о репертуаре драматических театров ЦК» обращалось особое внимание «на весь вред низкопоклонства перед современной буржуазной культурой Запада со стороны некоторых наших писателей и работников искусства».
Истоки «антипатриотических настроений и поступков» ЦК видел в том, что «некоторая часть» советской интеллигенции по-прежнему находилась «в плену пережитков проклятого прошлого царской России».
– Наука в России всегда страдала от этого преклонения перед иностранщиной, – констатировало сталинское руководство ВКП(б).
По мнению ЦК, «дело Клюевой и Роскина» доказывало, что люди, «зараженные рабским духом низкопоклонства перед буржуазной культурой», легко становились добычей «иностранных разведок».
ЦК указал: «Дело Клюевой и Роскина» также вскрыло «…слабость партийно-политической работы в министерствах. Эта работа ведется от случая к случаю, связана главным образом с юбилейными датами и кампаниями, проходит мимо действительно важных фактов жизни министерств и не нацелена на задачи подлинно большевистского воспитания работников министерств». ЦК наставлял: «С этим серьезным недостатком в работе парторганизаций министерств надо самым решительным образом покончить».
Парторганизации обязывались «неустанно» разъяснять советским гражданам сталинские указание о том, что «последний советский гражданин, свободный от цепей капитализма, стоит головой выше любого зарубежного высокопоставленного чинуши, влачащего на плечах ярмо капиталистического рабства».
Центральный комитет предложил (то есть наказал) ознакомить со своим письмом и с рассылаемыми материалами членов обкомов и крайкомов ВКП(б), членов ЦК компартий союзных республик, членов горкомов и райкомов, а также ознакомить с письмом и обсудить его в парторганизациях министерств СССР, центральных ведомств, высших учебных заведений, академий и научно-исследовательских институтов.
Иными словами, от партийных работников требовалось воспитание советской интеллигенции в духе противодействия проискам иностранных разведок. Работа закипела. В июне 1948 года Фурцева собрала расширенный пленум райкома с участием представителей научных учреждений для обсуждения вопроса «О работе партийных организаций научных учреждений и вузов района по осуществлению указаний товарища Сталина о дальнейшем развитии науки». Екатерина Алексеевна сообщила, что райком партии несколько раз обсуждал на пленумах и заседаниях бюро вопросы идеологической работы, заслушивал отчеты секретарей партийных организаций ряда институтов. И выявил слабую постановку идейно-политического воспитания научных сотрудников и недостаточное развертывание критики и самокритики.
Особенно крупные ошибки обнаружились в Институте организации здравоохранения и истории медицины, где коммунисты своевременно не разоблачили космополитических взглядов бывшего замдиректора по науке профессора Ильи Давыдовича Страшуна. В результате прозвучавшей критики известный гигиенист, член Академии медицинских наук СССР был уволен по обвинению в «эстетствующем космополитизме», «буржуазном объективизме» и прочих грехах, после чего надолго остался без работы и даже попал в психиатрическую клинику. (После «реабилитации» он вновь занялся наукой.)