Его маленькая слабость - стр. 21
— Приболела, — довольно резко отзывается домработница. — Потому и не смогла я прийти в выходные. Что ж я, кровиночку свою больную брошу ради чужого дитя?
— Да нет, конечно, — будто оправдываясь, отвечает Аня. — Я просто узнать хотела о ее самочувствии. И все.
— Ты давай доедай быстрее. Мне еще полы тут мыть. Развезла тут грязюку... Тьфу, кофе, что ли?
— Я наелась, — бормочет Аня. — Спасибо.
Слышу, как ножки стула скрипят по полу. Поворачиваю голову, ожидая увидеть крадущуюся девушку в просторном коридоре.
Вот и она. Останавливается. Поворачивается к кухне:
— Теть Надь, — вкрадчиво зовет.
— Ну чего еще?
— Вы, случайно, не знаете, где можно алфавит Брайля раздобыть?
— Так ясно где, в книжном магазине, — недобро усмехается женщина. — А ты неужто читать собралась?
— Хотелось бы, — разочарованно говорит Аня.
— Ты ерундой не занимайся. Вон телевизор пойди с Глебом Виталичем посмотри. Тебе повезло, что такой человек тебя приютил. Вежливой будь, услужливой. Да не наглей.
Почему-то каждый ответ моей обычно приветливой домработницы режет слух. Словно железо по стеклу скрипит. Какой же, интересно, она услужливости от слепой девчонки ждет?
Когда Анюта скрывается за дверью в свою комнату, в раздражении поднимаюсь с дивана и направляюсь в кухню. Вижу почти полную тарелку сухой гречки, оставленной Аней на столе.
— Мне тоже положи, — велю я женщине, что принялась перемывать пол после меня.
— Кого? Гречку? Вы же ее на дух не переносите. Я вам сейчас чего получше сварганю.
— Я хочу гречку, — настаиваю я.
— Как скажете. Тогда хоть свежую сварю. Эта остыла совсем.
— Надежда, ты меня не расслышала? Положи мне эту чертову гречку, — ровным тоном говорю я, однако чувствую, как во мне с каждой секундой нашего невысказанного противостояния нарастает раздражение.
Домработница что-то ворчит под нос, но все же выполняет требование. Наложив гречку в тарелку, она открывает холодильник и достает сливочное масло. Ставит рядом с тарелкой сахарницу.
— Не надо всего этого, — предупреждаю я.
Надежда одаривает меня недобрым взглядом. Отворачивается. Судя по действиям, подливает в тарелку воды из чайника и ставит в микроволновку. Нажимает на кнопку. И еще. И еще. Навскидку, минут на пять поставила. Поворачивается с недовольным лицом:
— Где это видано — гречку всухомятку жевать?
Бросаю многозначительный взгляд на тарелку, оставленную Аней.
— Значит не видано? — Вновь сосредотачиваюсь на скуксившейся женщине, которая явно подбирает слова, чтобы мне возразить. — Даже если она в моем доме непрошеный гость, — начинаю я угрожающе, — она гость. В моем доме. Разве я не сказал доварить, прежде чем кормить?
— Да чтобы я ослушалась... — Надя хватается за сердце.
— Заканчивай этот цирк! — рявкаю я, поднимаясь со стула. — Немедленно все это выкинуть! Приготовь обед. Нормальный! Собралась мне в доме голодный труп организовать? Довольно с меня сюрпризов! Пока она живет под моей крышей, будь добра кормить ее полезно и своевременно!
— Да будет вам! — всплескивает руками женщина. — Вы что же, ее тут держать собрались?
— Я жду свой обед! — рычу сквозь сжатые зубы.
Еще стоило бы разобраться, так ли сильно больна ее половозрелая дочь, что она бросила слепую девчонку в одиночестве. Что-то мне подсказывает, что не сидела Надя безвылазно у постели своей кровиночки.