Его единственная - стр. 34
– Я в походы ходила, Дим. Это такой адреналин. Но молодая была, глупая. Пару раз чуть не погибла. Поэтому с дикой природой стараюсь меньше контактировать. У нас дом на озере Гарда. Летом мы там с Димулькой…
– В Италии, что ли? – поморщился Крепс, про себя понимая один непреложный и устрашающий факт.
«Если Юля увезет сына из России, то ты его никогда и не увидишь! – подумал Блинников. – Пора принимать меры, мать его за ногу! Или из армии увольняйся, или срочно женись и вступай в отцовство».
Второй вариант развития событий показался Крепсу наилучшим. И чтобы как-то повернуть мысли Юльки на ту самую ночь, когда они умудрились зачать Димона, решил сделать комплимент:
– Ты сильно изменилась. Я тебя с трудом узнал. Светлые волосы тебе идут больше. Но до сих пор вспоминаю твои черные лохмы. Качала ими из стороны в сторону. И прыгала… Юлька, ты помнишь, как ты скакала на мне? – спросил он и, слегка дотронувшись, нежно провел пальцем по тонкому носику девушки.
– Как я могу забыть? – изумилась она, отмахиваясь от него, как от надоедливой мухи. – Та ночь подарила мне Димульку. Главную ценность и смысл в жизни. Я себя другим человеком почувствовала, когда его в первый раз на руки взяла.
– То-то я смотрю, ты имидж поменяла. Все хотел спросить, что произошло в твоей жизни? – улыбнулся он и неожиданно заметил, как женщина внезапно изменилась в лице. Будто таблетку проглотила. И веселая непринужденность, только-только установившаяся между ними, испарилась, уступив место горечи и разочарованию. Признаться, Крепс и не понял ничего. Вот минуту назад болтали по душам, а теперь Юлька будто стену возвела.
«Что же случилось, Дима? – хотелось заорать ей. – Ты и случился со своим разможженным в хлам бедром. Может, и нужно было пройти мимо и жить дальше. Но я тогда подумала о тебе и малыше, дорогой. Одним махом решила все проблемы. Мне тогда этот вариант казался самым приемлемым. Ты получил все необходимое лечение, а мой сын ни в чем не нуждался. Не знал, каково ложиться спать голодным. Я согласилась на условия Валерочки. А ему, как известно, всегда нравились худенькие блондинки. Вон, мать до последнего изводила себя тренировками, все пыталась завлечь. Только отчиму больше нравилось свежее мясо, – с отвращением подумала она и внутренне содрогнулась, вспомнив крепкого старика, жадно щупавшего по ночам, забиравшегося под юбку, когда заблагорассудится. – Врагу не пожелаешь», – подавив вздох, поднялась она с постели.
– Ты куда? – изумился Блинников. – Только же болтать начали! Ну, Юль…
– Пойду, – попыталась ровно сказать. – Поздно уже. А на завтрак Димулька сырники попросил. Хочу встать пораньше, – придумала на ходу отговорку. – Да и нет смысла, Дим. Та ночь могла бы быть продолжением классного романа со свадьбой, но следующее утро навсегда развело нас. Ты это сразу понял, а я еще на что-то надеялась. С сыном я тебе позволю общаться, а вот про брак и нашу совместную жизнь даже не думай. Возвращайся к Алене, пожалуйста!
– Юль, – охнул он. – Ну подожди… Давай поговорим…
– Все бесполезно, Дим, – отмахнулась она и бросилась к себе в комнату.
Хотелось закричать. Завыть от отчаяния.
«Ты же любишь его, идиотка! Еще там, на кладбище, влюбилась!»
«Да, люблю, – самой себе ответила Юля. – А если Крепс все узнает? Он такое точно не простит. Всех собак на тебя повесит. Нельзя вам быть вместе. Не вздумай поддаться соблазну, – запретила она себе. – Потом огребешь по полной. И если Блинников вступит в отцовство, то где гарантия, что не заберет у тебя Димульку?»