Его бывшая слабость - стр. 5
— Глеб?! — Вскакиваю коленями на кровати, когда он начинает оседать на пол. — Помогите!
Подхватываю его под руку, обвиваю за плечи, не позволяя упасть, пытаюсь затянуть на свою койку. А он еще и сопротивляется! Вы только посмотрите на этого барана упертого!
К нам подскакивает незнакомец, который до этого упорно пялился в окно, явно не желая быть свидетелем наших разборок, а потому не сразу понял, что произошло. Помогает мне усадить Глеба на кровать и вынуждает его опуститься на мою подушку.
— Я ведь об этом и говорю! — ругает он Глеба. — Хочешь вообще в кресле оказаться?! Или сразу на том свете?! Я ведь предупреждал, что после комы нельзя так рано из больницы сбегать!
Сказав это, мужчина почему-то окидывает меня гневным взглядом.
— Угомонись, Валер, — обессиленно ворчит Глеб, облизывая пересохшие губы. — Лучше водички принеси.
Незнакомец по имени Валера отправляется выполнять просьбу. А я нависаю над Глебом, встревоженно вглядываясь в его лицо, когда он прикрывает глаза.
Коляска? Кома? Тот свет?!
Так вот почему его штормило, пока он обнимал меня утром. Он нездоров… Причем, судя по словам незнакомца, это может закончиться очень плохо.
Сердце словно спотыкается, когда я понимаю, что он все еще может оставить меня. Невольно касаюсь хмурого лица, но тут же отдергиваю руку, когда Глеб лениво открывает глаза.
— Я ведь из-за тебя даже умереть не смог, — хрипит он. — Ты все приходила во сне. И разбудить пыталась.
4. Глава 4.АНЯ: Решительная… дура
Я ему снилась, пока он был в коме?
Как бы я хотела быть рядом! Но я ведь была уверена, что его уже нет в живых. Набравшись смелости от его слов, я осторожно касаюсь хмурого лица.
Глеб тяжело вздыхает, прикрывая глаза и словно давая мне волю делать то, что я хочу, пока он не смотрит. Он едва заметно отстраняется от моей руки и сжимает губы в жесткую линию. Между его черных бровей пролегает глубокая складка.
Это какая-то внутренняя борьба. Уж я-то знаю. Каждую морщинку на этом лице выучила.
Видимо, проиграв свою душевную войну, Глеб хмурится и утыкается лицом в мою ладонь.
— За что ты так со мной, Невеличка? — тихо шепчет он.
Ноги подкашиваются от этого нежного прозвища, придуманного самим Глебом. Опускаюсь на край кровати и, окончательно осмелев, прохожусь пальцами по заросшей голове.
— Вам бы подстричься не помешало, Глеб Виталич, — бормочу, игнорируя его вопрос.
Сколько можно переливать из пустого в порожнее? Ну не знаю я, о чем речь. Вот как объяснит все толком, тогда и разберемся.
Рядом с кроватью снова возникает незнакомец. Я поднимаюсь и отхожу, чтобы не мешать приводить Глеба в порядок.
— Сколько тебе повторять: я пластический хирург, а не твой семейный доктор, — ворчит мужчина, и я наконец понимаю, кто передо мной.
Валерий Александрович. Пластический хирург. Мы познакомились непосредственно перед нападением на клуб. Буквально за секунды до взрыва. Он вроде друг Глеба. Это хорошо, что рядом с ним есть люди, которые о нем заботятся.
— Рада, что с вами все в порядке, Валерий Александрович, — искренне говорю я, заглядывая через его плечо, чтобы видеть лицо Глеба.
— Не смей даже заговаривать со мной, — слышится тихий ответ доктора. — Если бы не Глеб, я бы тебя самолично придушил.
Отшатываюсь, словно мне влепили увесистую пощечину. Вжимаюсь в ширму, когда Валерий Александрович проносится мимо меня и покидает палату, оповестив об этом грохотом двери о косяк. Непонимающе смотрю на Глеба, который лениво размыкает глаза.