Его безумная ярость - стр. 12

Ускоряю шаг, сворачивая к подъездам, сердце стучит в унисон каблукам по тротуарной плитке. Фонари горят не везде, света в окнах почти нет. Только оказываясь в спасительном островке света, я ненадолго выдыхаю, а потом снова ступаю в темноту.

Уже долгое время мне кажется, что я схожу с ума. Мне везде мерещатся те парни с оружием, что ко мне приходили, кажется, будто безопасного места для меня не осталось. Наверное, это инъекция сумасшествия прямо в мозг, но я пошла на крайние меры.

К Марку…

Ничего из этого не вышло, но я хотя бы попыталась, пересилила себя. Понимала, что ничего хорошего из нашей встречи не получится, но встретилась с его ненавистью, яростью, злостью лицом к лицу. И пережила… Почти.

- Эй, красотка, - слышу сбоку, с детской площадки, свист и ускоряю шаг.

Вид у меня, наверное, для этого района шикарен: узкое вечернее платье, туфли на шпильках, остатки дорогих украшений.

И я, дура, в таком виде еще и на последний автобус успела.

Почти бегу до подъезда и набираю номер квартиры на домофоне. Меня никто не преследует, но нервы расшатаны уже до такой степени, что даже мотылек возле перегорающей лампочки над дверью вызывает дрожь и панику.

- Кто? – отвечает сонный голос.

- Это я, Борь, открой.

Писк домофона, но я не бегу по лестнице – тяну на себя железную дверь, чтобы никто не зашел следом, чтобы не чувствовать чужие взгляды затылком.

Когда понимаю, что магниты надежно соприкоснулись, Борька перевешивается через перила пролетом выше и спрашивает:

- Где ты, Милен?

- Иду.

Наваливается такая усталость, что я еле передвигаю ноги, но поднимаюсь по лестнице. Это уже мое привычное состояние – я падаю на колени, поднимаюсь и через силу иду дальше. Лестница в полтора года – тяжелая, болезненная, местами прогнившая, шипованая, скользкая…

Я прошла все, казалось бы, осела на своей ступени, а сейчас снова поднимаюсь с первой.

- А где твоя сумка? – спрашивает Боря, когда я останавливаюсь на нашей лестничной клетке.

- Потеряла, - отмахиваюсь.

- Ну ты даешь, - сосед идет к себе и выносит запасные ключи от моей квартиры. – Держи.

- Спасибо, - отвечаю и вымученно улыбаюсь.

- Не получилось? – Борька не уходит к себе, а я на общение сейчас совсем не настроена.

- Борь, - оборачиваюсь, открыв дверь, - тебе бы держаться подальше от меня.

После разговора с Мишей и его вопроса, что за мужик отирается рядом со мной, не хочу, чтобы еще и у соседа из-за меня были неприятности.

- Милена, да что случилось-то? – Боря собирается зайти в квартиру вместе со мной, но я говорю:

- Я устала, не сейчас.

Он нехотя кивает и идет к себе, а я закрываю дверь и наконец-то сбрасываю ненавистные туфли. Маленькая съемная квартира с потеками на обоях и потрескавшейся плиткой на кухне и в совмещенном санузле, старые деревянные рамы на окнах, щели в которых зимой приходится затыкать утеплителем, чтобы не превратиться в сосульку. Но зато дешево. Пусть район и не самый благополучный, но я точно знаю, что никого из своей прежней жизни здесь не встречу.

Тишина в квартире непривычная, без Веры как-то пусто и одиноко. Только ей пока без меня будет лучше.

Переодевшись, делаю чай и, несмотря на усталость, думаю, глядя в окно, что же делать дальше. Марк был последней надеждой, но он мне не поверил.

Обратиться в полицию? Смешно. И что я им скажу? Мне угрожают, потому что думают, что я кого-то шантажирую. Наверное, по такому поводу еще никто и никогда к ним не обращался – запомнят надолго, только вряд ли что-то сделают.