Егерь - стр. 25
— И взял с меня слово…
— Если это… — зашептала Роден. — Если это сделала она…
— Кого ты подозреваешь?
Егерь покосилась на него и ничего не ответила. Бессмысленно доказывать что-либо пешке, участвующей в чужой игре.
3. Глава 2
Глава 2
Она вошла в палату и выдохнула, увидев Одеялко.
— Роден? — прошептала Сафелия. — Ты жива! Жива!
Роден бросилась к подруге на шею и начала успокаивать.
— Учитель… Его больше нет. Его нет, Роден.
— Я знаю…
— Зафир? — встрепенулась Сафелия, заметив присутствие Темного.
— Привет, Лоскутное Одеялко. — Он произнес это ласково и улыбнулся по-доброму, будто успокаивая. — Как ты себя чувствуешь?
— Похороны через три дня, — ответила Сафелия. — Мне нужен прибор, Роден. Я знаю, он у тебя есть.
Подруга терпеливо промолчала.
— Здесь соберутся все, понимаешь? — не успокаивалась Сафелия. — Все!
— Твоя семья не знает, что ты была здесь, — вдруг произнес Зафир. — Но, может, это знали те, кто взорвал резиденцию?
Сафелия вздернула подбородок и скривила губы.
— Хочешь сказать, что это меня хотели убрать? Нет-нет, Зафир. Я — никто для этого мира. А вот Учитель или, возможно, Роден… А ты вообще что здесь делаешь?
— Я прилетел за Роден.
Сафелия нахмурилась.
— Зачем она тебе нужна?
— На Олмании завелся зверь, и есть основания полагать, что он ищет встречи с Егерем.
Сафелия с опаской взглянула на подругу.
— Я потом тебе все расскажу. А сейчас отдохни. Завтра мы приведем тебя в порядок и подготовимся к похоронам, — ответила на немой вопрос Роден.
— Не стоит игнорировать опасность. — Зафир присел на стул. — Следует поговорить с твоим братом и отцом, Сафелия. О покушении на твою жизнь они должны знать.
Лицо Сафелии мгновенно стало сосредоточенным, в плавающем взгляде появилось некая определенность. Роден знала, что это значит. Зафир — нет.
— Я скажу своим родственникам, что считаю нужным и когда сочту нужным. — Она чеканила каждое слово, и в этот момент Темный подумал, насколько же Сафелия похожа на отца. — Никто не смеет лезть в мою жизнь и мои планы. Если один из вас хотя бы намекнет о том, что много знает, я исчезну, и больше мы не увидимся. Я говорю это не Роден, Зафир. Я говорю это тебе.
— Я понял. — Он кивнул. — А о каком приборе шла речь, позволь спросить?
— В смысле?
— Ты попросила у Роден какой-то прибор.
— Никто в моей семье не должен знать, на что я похожа, — с прискорбием улыбнулась Сафелия. — Никто и никогда.
Зафир поморщился.
— Но это ведь ты, Сафелия? Это все еще ты.
— Я, Зафир, лоскутное одеяло, сшитое из многих кусков кожи. И рубцы от этих заплат останутся на мне навсегда. Прибор позволяет мне наслаивать искусственную кожу поверх собственной. Ее не заметить и не отличить. Ее можно носить неделями, месяцами.
— А что взамен?
— Зависимость, — произнесла Роден. — От прибора и обстоятельств.
— Чего же ты на самом деле боишься, — Зафир улыбнулся Сафелии, — реакции родственников или Его реакции?
— Не примерив нашу с Роден шкуру, ты никогда нас не поймешь.
— Значит, ты тоже можешь выглядеть иначе? — Он внимательнее взглянул на Роден.
— Меня в это дерьмо с дермосинтезом не впутывай, — отрезала она.
— Тогда, зачем тебе собственный прибор? — Темный вопросительно вскинул бровь.
— Использую иногда для маскировки. — Она протянула руку и погладила Сафелию по волосам. Она не хотела плакать, но слезы лились из глаз ручьями.