Её ванильное лето - стр. 25
– Дык яны хочуць па ягады схадзіць! Баяцца, каб чарніцы не адышлі. Ты ж бачыш, спёка якая стаіць!
– Бабуль, я пойду посплю, ладно? Не могу сидеть, глаза слипаются.
– Ідзі-ідзі, мая ўнучачка! Канешне ідзі. Толькі мо спачатку перакусі чаго… Я там блінцы спякла…
– Потом! – ответила девушка, поднимаясь с лавочки.
Вадим уже ушел, но сейчас Машке было не до него. Даже родственники, приезд которых отнюдь не радовал, а, более того, обещал массу неприятных моментов, отошел на второй план. По дороге к кровати девушка все же стащила со стола блинчик и почти целиком запихала его в рот. Есть хотелось, но она боялась уснуть над тарелкой.
Последним, о чем Машка подумала, когда голова коснулась подушки, а глаза закрылись, был Сафронов. За сегодняшнюю прогулку в лес ему придется ответить! А еще хотелось помыться. Теперь, когда здесь мужчина, да и родственники на подъезде, делать это за сенями станет весьма проблематично, но что-то все же необходимо придумать…
Глава 6
– Мам, ты только погляди! Вот это я понимаю жизнь! Пять часов вечера, а она дрыхнет! А ночи напролет, небось, гуляет. А ты говорила: Машка бабуле помогает. Машка? Бабуле? Конечно! Кто угодно, но только не Машка, что и требовалось доказать!
Лигорская заворочалась в кровати, не понимая, снится ли ей голос старшей сестры, или она слышит его на самом деле. Впрочем, не только ее. Бабушкин дом напоминал растревоженный улей: смех, всхлипы, восклицания, приветствия и разговоры. Только тут Маша вспомнила: сегодня же родственники приезжают! Вернее, уже приехали, по-видимому. Неужели действительно пять вечера? Вот это она спала…
Машка зевнула и сладко потянулась в постели. Она выспалась и отдохнула. А теперь не мешало бы поесть и привести себя в порядок. И обязательно следует подумать о том, как и где помыться.
– Баба Антоля, тебе Маша помогала хоть немного? – из соседней комнаты донесся мамин голос.
– А як жа! Канешне, Машуня мне ва ўсім дапамагае! – отозвалась бабушка.
А Машка состроила рожицу. Нет, задерживаться дома определенно нельзя. Она знала: любое общение с родными точно приведет к конфликту. Хорошо хоть, они всей толпой не завалились сюда здороваться и с ходу читать нравоучения. Наверняка наслышаны о ее безлаберной жизни.
Стараясь не шуметь, Машка встала с кровати. «Грубка» (голландская печь) и прислонившийся рядом шифоньер с большим зеркалом не давали увидеть ее из соседней комнаты даже через открытую дверь.
Боясь, как бы дверцы шкафа не скрипнули, девушка с величайшей осторожностью открыла их, вытащила первые попавшиеся короткие джинсовые шорты и светлую футболку. Быстро оделась и попробовала привести в порядок волосы, которых два дня не касалась расческа. Они были ужасно спутаны, и, чтобы хоть как-то расчесать их, девушке пришлось выдрать не один клок. Кое-как все же она собрала волосы в хвост. Так, неплохо. К выходу готова. Выдохнув и сунув ноги в шлепанцы, Лигорская решительно толкнула дверь.
– Всем привет! – небрежно бросила она, ни на кого не глядя, и, миновав проходную комнату, вышла на кухню.
– Машка, привет! – хором поздоровались с ней троюродные сестрицы Дарья и Вика.
– А что это вы, девушка, спите в такое время? Что ночью делать будете? – тут же задала вопрос тетя Наташа.
– Известно что! – язвительно вставила Оля, вошедшая на кухню вслед за Машей вместе с мамой и бабой Антолей.