Её нельзя - стр. 38

Я спряталась за лестницей, возле своей спальни. Мама вышла, прикрыв за собой дверь. Она приблизилась к перилам и обхватила их пальцами. Глаза ее были закрыты, а грудь часто поднималась.

Позже она ушла.

Я вернулась к себе в спальню, приняла душ и легла на прохладную кровать. Окно в комнате было открыто, оттуда веяло прохладой как в ту ночь, когда мы с Эмилем играли.

Когда я предложила ему себя…

– Сколько можно? – я посмотрела в темноту. – Он забыл о тебе. И ты забудь!

Я обняла себя за плечи и крепко уснула.

А на утро я проснулась от шума в собственной спальне и за окном. В моей комнате было несколько женщин, они молча убирались – мыли стены, протирали пыль.

Я вскочила с кровати.

– Что вы здесь делаете?!

– Простите, это приказ господина Шаха. Мы приводим дом в порядок.

В порядок?

По какому случаю?

Я подбежала к дивану у окна, распахнула его и выглянула на улицу: там много снегоуборочных машин расчищало территорию дома. Зачем так много? К чему спешка?

Смутные сомнения захватили меня с головой.

Я выбежала из спальни и прямо так – в пижаме – побежала в родительскую спальню. Я застала отца без рубашки, он собирался уезжать, мама еще лежала в постели.

– Зачем все эти люди?! Кто к нам приедет?! – выпалила я.

Вопрос был риторический.

Сердце и так билось бешено – оно, к сожалению, все понимало.

– Басмановы. Завтра, – отчеканил отец. – Эти люди готовят дом к их приезду.

– Но ведь мы говорили вчера. Тепло, честно. Получается, ты умолчал? – упрекнула я отца.

– Я был вынужден. Не собираюсь снова искать дочь по всей стране.

– Эмин! – воскликнула мама.

– Разговор окончен, – отец застегнул рубашку. – Диана, водитель отвезет вас с дочерью по магазинам. Найдите платья. Одно на знакомство с Басмановыми, другое на сегодняшний вечер. Ты же не забыла? Рубцовы устраивают благотворительный вечер. Мы приглашены.

Я прислонилась к дверному косяку, обмякнув.

– Как же все невовремя. Приедет вся чета Басмановых, и каждого придется терпеть, – чертыхнулся отец и прошел мимо меня.

18. Глава 18

Эмиль

Так было даже лучше. Софию забрал отец, когда она сбежала из номера. От меня сбежала.

Испугалась, назвала сумасшедшим и побежала, куда глаза глядели. Слишком любила папу, чтобы слышать правду о нем.

А я хотел стиснуть зубы, взять его за грудки и заявить, что его дочь теперь принадлежит мне.

Но сдержался. Еще не принадлежит. Не полностью.

Поэтому дал ее увезти. Оставил это на потом – София никуда не денется – и оставшееся время до отлета я решал вопросы. С Лизой, с камерами, с формальной подменой номеров.

Я знал, что Шах будет рыскать по гостинице и затребует сведения с камер.

Всему свое время, я заберу у Шаха самое драгоценное, но пока надо было спасать девочку от отцовского гнева. Знал же, кем она запугана. Не от нежности София бежала из дома.

Накануне отъезда из гостиницы я сквозь зубы поперся к Лизе.

– Ты сдала местоположение Софии?

– Да, но он ее отец, – не стала она лгать. – Эмин Булатович должен знать, где находится его дочь.

Я достал свой телефон и недобро ухмыльнулся.

– Ты зря прилетела, Лиза. Хотела крови моей попить, но даже прокусить не смогла. Толстокожий я. А вот ты очень хрупкая, Лиза.

– Что? Ты мне угрожаешь?

Я кивнул на свой телефон.

– Когда ты поймешь, что до моей постели тебе как до Китая раком, ты захочешь вернуться в Америку. Но один звонок Ринату, и его парни будут пасти границу. Вместо Америки тебя доставят в мою Сицилию. Так будет, если я увижу в СМИ хоть одно грязное слово о Софии или если ты донесешь ее отцу обо мне…