Единственная для принца. Книга 3 - стр. 33
Да только пуговица не отрывалась.
Но господин посол дёргал снова и снова, с неистовой настойчивостью тем более сильной, чем меньше времени оставалось.
В коридоре, ведущем к галерее, послышались шаги. Да не одного человека, а явно целого отряда. Перла шепнула:
– Здесь! – и чуть поддала туфелькой драпировку, свисавшую из-под картины. – Запомните, князь, под которым из этих милых деток...
Зиад кивнул, отсчитывая восьмого слева и дёргая пуговицу с удвоенными усилиями – шаги отряда всё приближались...
4. ГЛАВА 4.
Дамиан спешил коридорами дворца – он опаздывал. Принцесса Тойво была очень точна в этом вопросе и никогда не опаздывала, проверяя рано утром уговоренные места в королевском дворце Оландезии.
Не прошло и трёх дней, как отбыл её муж, а она уже взялась за дело. С самим послом Зиадом Марун договаривались начать проверку не раньше седьмого дня после его отбытия. И то на всякий случай.
То, что его долго помучают на пути к дворцу короля Юзеппи, названного при рождении Карху, ни у кого не вызывало сомнений – ни разу ещё никто меньше десяти дней не тратил на такое путешествие. Даже самые желанные купцы из Бенестарии, которые везли редкие шелка для богатых дам или столь же редкие специи для кухни самого короля, проходили этот маршрут за восемь дней.
Принцесса, слушая эти аргументы, молчала и только смотрела исподлобья в свойственной ей манере – с совершенно каменным выражением. И будто не слышала всех этих слов, каждое утро настойчиво открывала маленькую дверку в королевский дворец Оландезии, в те несколько мест, о которых договаривалась с Зиадом.
Она так и не вернулась в общежитие Академии, оставшись в гостевых покоях дворца. Решение это было не её. И правильнее было бы сказать: ей не разрешили уехать. Лично королева настояла на этом.
Сама девушка много раз просила вернуть её в Академию. Не говорила почему, но было понятно – там она была короткое, очень короткое время счастлива, любима, нужна, необходима. Кроме того, там было безопаснее – на этом настаивала Тэкера Тошайовна, которая считала принцессу Тойво младшей родственницей, требующей опеки, и потому беспокоилась о её личной безопасности.
Насколько эти утверждения госпожи ректора было верным, принц Дамиан не стал бы спорить. Он, естественно, считал дворец более защищённым. Даже несмотря на неоспоримый аргумент о том, что покушениям на принца Льва защита дворца противостояла не так уж хорошо, родной дом ему казался более надёжным пристанищем для беглой принцессы.
Однако решающим стало то единственное соображение, в котором сошлись и принцесса Тойво, и королевская семья Бенестарии, и все советники: отправить девушку в Академию сейчас значило не иметь связи с Оландезией. И неважно, что её, связи этой, ещё не было и ждать её явно было рано.
Принцесса с каждым днём становилась всё более замкнутой – ни с кем не разговаривала, всё время о чём-то думала и хмурилась, погрузившись в себя. На занятия ходила редко, порталом, который ей открывал придворный маг, да и то не каждый день, а возвращалась сама.
Всё остальное время находилась у себя в покоях. Агенты, дежурившие у неё при открытии дверок в королевский дворец Оландезии, иногда заглядывали к ней и днём, чтобы узнать нет ли новостей. Они-то и докладывали, чем была занята принцесса Тойво. У неё было одно дело: смотреть на стену, где должна была появиться дверца...