Единственная для президента - стр. 21
— Это же…
Вижу Алёну Павловну в переднике, суетящуюся у плиты. Забывшись, глядя на домашнюю атмосферу, не замечаю, как мои губы тронула мягкая улыбка. Неужели я вернулся в детство?
— О, Влад! Пришёл? Верочка меня замучила расспросами о тебе! — радостно заявляет няня, шлёпая на стол, припорошённый мукой круглый шарик из воздушного теста.
— Как у вас тут?
— Всё прекрасно! Вот, кудесничаем, — принимается интенсивно месить “шарик” кулаками, — это уже третий пирожок, с вишнями.
С вишнями? Мой любимый.
Сто лет не ел Алёниных шедевров и столько же о них мечтал.
Верочка в припрыжку подбегает к Алёне и тоже запускает ручки в тесто, желая ей помочь.
— И угадай, Влад, чья это была инициатива испечь пирогов для тебя?
Не буду угадывать, достаточно одного взгляда на дочку, чтобы понять. Она, пыхча, со всех сил раскатывает массу в два раза больше нее самой по столешнице при этом с абсолютно серьёзным, невозмутимым видом. Такая забавная! И, конечно же, упорная.
— Явно не Полины, — тихо проговорил как раз в тот момент, когда заметил боковым зрением какое-то движение со стороны входа в кухню.
— Посмотри, какая я хозяйка! Как я умею месить тесто! — постреливает глазками в мою сторону и улыбается, продолжая стараться изо всех сил.
— Верочка, ты молодец. У тебя здорово получается!
Детский звонкий смех заставляет всю душевную составляющую скрутиться в узел, но неожиданно в кармане начинает гудеть телефон.
Зараза! Как всегда.
Нащупываю нужную кнопку — звук выключаю. Настроение стремительно катится вниз, это верный сигнал к тому, что я должен уехать.
— Милая, извини, мне пора. Я на пару минут заехал, чтобы увидеть тебя.
— Уезжаешь… — шмыгает носом, опуская глаза. — А как же мой пирог?
— Не сомневаюсь, он будет шедеврально вкусным. Я буду к вечеру, оставишь мне кусочек? Напоишь чаем? — подмигиваю.
— Хорошо! Я буду очень-очень ждать.
Ноги будто врастают в пол, я усилием воли заставляю их двигаться по направлению к входной двери.
— Влад, подожди! Ты кое-что забыл? — окликает малышка.
— А?
Доча подбегает ко мне, я инстинктивно присаживаюсь на корточки, она целует меня небритую щеку, впиваясь пальчиками в рубашку.
— А поцелуйчик на прощание? — хихикает кучеряшка.
Даже не замечаю, что её липкие ручки, вымазанные в тесте и муке, гладят мою дорогую фирменную рубашку. Плевать на рубашку! Любовь доченьки важней…
— Хочу, чтобы ты почаще приезжал, — обиженно и так смешно дует губки. — Почему ты куда-то постоянно уезжаешь? Почему не можешь ночевать здесь? У тебя другая семья? Жена? Маленький ребёночек?
Последние слова бьют как ударом под дых, заставляя выпрямиться по струнке смирно и малость прифигеть от столь умных мыслей маленького создания.
Вере пять лет, а интеллекта больше, чем у тридцатилетних моих лбов подчиненных. Поразительно. Действительно уникальный ребёнок. Потому что мой… Полностью унаследовала мои гены. Я тоже развивался не по годам, удивляя всех в округе своими когнитивными способностями.
— Я просто много работаю, я очень занят.
Целую дочь ответно в щечку, снова в её личико заглядываю, едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться — её маленький, курносый нос весь в муке.
— Хозяюшка моя. — Щекочу носик пальцем, смахивая муку, поднимаюсь на ноги. Телефон вдруг опять принимается настойчиво жужжать в кармане, отчего мне хочется нахрен