Джоанна Аларика - стр. 3
– А сколько у вас всего?
Джоанна пожала плечами.
– Право, не знаю.
– Так, так… Одним словом, мне уже ясен характер семейного конфликта в доме Монсонов, – насмешливо заявил Флойд. – Консервативно настроенный папа – и дочь-прогрессистка, горячая сторонница полковника Хакобо Арбенса2. Так?
– О, у нас в семье нет никакого конфликта! И потом я уверена, что папа рано или поздно поймет ошибочность своей точки зрения.
– Желаю от всей души, – сказал Флойд, подавляя очередной зевок. – Вам сколько?
– Мне? Двадцать три.
– Ну, в таком возрасте всегда думаешь, что родители рано или поздно поумнеют… А как смотрит на все это миссис Монсон?
– Мама умерла в год моего рождения,
– Простите, я не хотел вас огорчить… Как же вы думаете использовать свой новенький диплом, мисс Джоан? Где собираетесь работать?
– Небо, я и сама еще не знаю! – засмеялась она. – У меня столько планов… Надеюсь, устроиться будет не так трудно – я везу очень хорошие рекомендательные письма.
– Вы думаете, рекомендательные письма из Нью-Йорка будут иметь вес в Гватемала-Сити?
– Это зависит от того, кем они подписаны, мистер Флойд, – отпарировала Джоанна. – Я не люблю хвастать, но одно из них дал мне сам доктор Галйндес. И безо всякой просьбы с моей стороны… Вы слышали это имя?
– Галйндес? М-м… Трудно сказать…
– Вы не знаете? Это один из профессоров Колумбийского университета, дон Хесус де Галйндес. Во время гражданской войны в Испании он был членом республиканского правительства Астурии и потом бежал от Франко. Он сейчас пишет книгу, в которой разоблачает Трухильо.
– О-о, так вам просто посчастливилось – получить рекомендацию от такого знаменитого человека! – со скрытой иронией сказал Флойд. – Как же это?
– Он прочел мою дипломную работу «Свобода печати и диктаторские режимы Карибского бассейна», и, по-видимому, она ему понравилась. В общем я не знаю, – смутившись, поправилась Джоанна.
– Вы отлично знаете, не прикидывайтесь. И не краснейте, вам не шестнадцать лет. Так какую же основную мысль вы проводите в своей дипломной работе, если не секрет?
– Ну… что только свобода печати может служить достаточной гарантией против возникновения диктатуры. И что диктатура неизбежно возникает там, где нет свободы печати. Вы согласны?
Флойд усмехнулся.
– В основном верно, мисс Джоан. Хотя и несколько наивно… Впрочем, не будем спорить.
На этот раз ирония прозвучала в голосе Джоанны:
– Я вообще заметила, мистер Флойд, что ваши соотечественники неохотно говорят о карибских диктатурах. Не потому ли, что многие из них несут марку «сделано в США»?
– Не кусайтесь, зверек, – лениво отозвался Флойд. – Есть и такие, на которых стоит «сфабриковано в СССР».
– Клевета! – вспыхнула Джоанна. – Как вам не стыдно повторять выдумки, от которых пришлось отказаться самому Даллесу? Сегодня – простите, уже вчера – ваша делегация отступила от требования созвать Консультативное совещание ОАГ по вопросу о «коммунистической инфильтрации в Гватемале». Даже они поняли, насколько это глупо звучит!
– Послушайте, мой юный коллега, – сказал Флойд, с любопытством покосившись на девушку, – есть одна вещь, которую вам следует хорошо запомнить. Старый Джон Фостер никогда ни от чего не отказывается. Уж я-то это знаю, поверьте мне.
Джоанна машинальным жестом поправила прическу и замолчала, не зная, что ответить. Свет в салоне погас; она вздохнула и прижалась носом к холодному стеклу иллюминатора.