Джоанна Аларика - стр. 18
Гости, как если бы слова иезуита были каким-то сигналом, снова зашумели. «Странно, – подумала Джоанна, – здесь что-то не так…»
– Молодежи предлагаю перейти в мою комнату, – решительно сказала она, отодвигая свое кресло. – Мне надоели эти вечные разговоры о политике… и о пулеметах. Идемте потанцуем, я привезла новые пластинки.
На ее счастье, девушек было больше, чем молодых людей. Протанцевав две самбы с застенчивым сыном управляющего «Грано-де-Оро» и один байон с лиценциатом, Джоанна начала отклонять дальнейшие приглашения, всякий раз указывая многозначительным взглядом на какую-нибудь из девушек, оставшуюся без партнера. Хороший предлог: хозяйка обязана заботиться о том, чтобы ее гостьи не скучали, – ни одна из них, даже эта зловредная толстуха Леокадия. Сегодня все должны веселиться, кроме нее самой, Джоанны Монсон. В самом деле, странно: ей вовсе не весело на этом празднике, устроенном в честь ее возвращения…
Во-первых, этот совершенно идиотский спор с падре Фелипе. Чего она думала добиться? Разве можно переспорить иезуита!.. Вторая причина, испортившая ей настроение, – общая атмосфера родительского дома, которую она особенно ярко почувствовала сейчас за столом. Все эти соседи, буквально шипящие от злости на правительство… Все эти разговоры, политические анекдоты… И хуже всего то, что и отец в этом вопросе заодно с ними. Праведное небо, неужели при его доходах он и впрямь может серьезно считать себя разоренным после аграрной реформы?! Нет, с ним нужно поговорить. Это просто недоразумение. Не может же умный человек видеть белое и твердить: «Нет, это черное, черное…»
И, наконец, в-третьих, это несносное молчание Мигеля. Письмо послано с нарочным еще вчера, и до сих пор никакого ответа. А между тем с посыльным они условились, что если он не сможет передать письмо сеньору Асеведо в собственные руки, то привезет его обратно. Письмо не вернулось, следовательно…
Джоанна вздохнула и, лавируя среди танцующих, подошла к столу с прохладительными напитками. Оказавшийся тут же лиценциат предупредительно откупорил бутылку.
– Могу я рассчитывать на следующий танец, сеньорита Джоанна? – спросил он, подавая ей запотевший фужер.
– Простите, я так сегодня устала… – извиняющимся тоном ответила она.
Лиценциат явно обиделся и отошел, отвесив ей церемонный поклон.
«Небо, ну что ему от меня нужно?..» – вздохнула Джоанна. Отпив глоток, она опустила фужер, печально наблюдая за крошечными пузырьками газа, с легким шипением лопающимися на поверхности. Если ответа не будет и завтра утром, значит Мигель ее разлюбил. Вот взял и разлюбил, очень просто! Такие случаи вовсе не редкость. Можно загадать – эта штука скоро выдохнется; я сосчитаю до двадцати пяти и, если после этого пузырьки еще будут подниматься – значит, не разлюбил. А если не будут – значит, разлюбил. Впрочем, это совершенно невозможно. Мигель не разлюбит. А вдруг? Нет, никаких «вдруг». Десять секунд уже прошло – значит, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать…
– Джо, там тебя спрашивают, – окликнула ее Долорес Кинтана, на секунду останавливаясь рядом вместе со своим партнером.
– Минутку, я занята… Кто спрашивает?
– Горничная, что ли! – крикнула Долорес из-за плеча заслонившей ее другой пары, – Там, в коридоре!