Джентльмен и вор: идеальные кражи драгоценностей в век джаза - стр. 17
Полевые занятия возобновились в марте, всего за несколько недель до отправки 47-го полка в Европу в составе 4-й дивизии армии США. За этот короткий срок новобранцам предстояло подготовиться к предстоящим боям, получив навыки окопной войны и стрельбы из винтовки. В конце апреля, после шести месяцев грязи и лишений, Бэрри вместе с однополчанами погрузился в поезд до Нью-Йорка. Еще немного, и война станет для них реальной жизнью.
Парни в хаки тесно набились на палубы элегантной двухтрубной «Принцессы Матоаки», покидавшей утром 11 мая гавань Нью-Йорка. Хмурое и серое – в тон камуфляжной окраске лайнера – небо брызгало дождем. По иронии судьбы солдаты плыли воевать с Германией на немецком же судне, захваченном на Филиппинах, когда Штаты вступили в войну. Сейчас на нем находилось четыре тысячи человек, вдвое больше, чем довоенная пассажировместимость.
Корабль с 47-м полком на борту влился в конвой, состоявший из тринадцати транспортов и американского крейсера «Фредерик». После пережитой угрозы торпедной атаки и битвы с ведром нервы у всех были на пределе. Пресную воду выдавали строго ограниченными порциями, а перегруженный работой камбуз мог обеспечивать только два приема пищи в день. Из-за шторма, настигшего «Принцессу Матоаку» в середине пути, многие страдали от морской болезни, и им было не до обеденного расписания. «В жизни не видел столько воды!» – то и дело восклицал один из членов экипажа, салага с пшеничных полей Канзаса.
Рядом с французским побережьем, на финальном, самом опасном участке пути конвой сопровождала группа из девяти противолодочных кораблей союзников. 11 мая пересекшая за десять дней Атлантику «Принцесса Матоака» вместе с остальными кораблями причалила в Бресте, портовом городе на западной оконечности Бретани.
Там их ожидали железнодорожные составы, которые помчат полк через север Франции. «Солдатам не терпелось поскорее попасть на фронт и покончить со всем этим», – обнадеживал матрос с «Принцессы Матоаки» своих родных в письме домой. Энтузиазм новичков поумерился, стоило им увидеть, как из вагонов Красного Креста выгружают для отправки домой бойцов с чудовищными ранениями – безруких, безногих, ослепших. Они ощутили, какая варварская бойня уготована им впереди.
«Никогда прежде, – писала пенсильванская “Делавэр Каунти Дейли Таймс” незадолго до вступления Штатов в войну, – смертоносные орудия не были столь многочисленными, столь изощренными, столь чудовищными». Бризантные снаряды. Скорострельные пулеметы. Отравляющий газ. Огнеметы. Бомбардировщики и цеппелины с бомбами. Первые тяжелые танки. Шрапнельные снаряды, чья начинка поражала гораздо больше солдат, чем пули, и наносила страшнейшие раны: зазубренный металл, как отметил один военный хирург, «разрывает, вспарывает, раздирает живую ткань». Лесли Басуэлл, американец, добровольно подрядившийся еще в начале войны водить санитарные автомобили Красного Креста, выпустил в 1916 году книгу, где разоблачал «тщетность, полнейшую, дьявольскую безнравственность, бессмысленную кровожадность» войны. Басуэлл описал все без утайки. «В грязи нейтральной полосы, – рассказывал он, – воронки от снарядов усыпаны сотнями искореженных трупов… повсюду кое-как валяются руки, ноги, головы… некоторые тела уже полусгнили, некоторые солдаты лишились жизни совсем недавно, некоторые все еще полуживы, они беспомощно лежат между своими и вражескими расположениями». Жуткая, опасная работа Бэрри состояла в том, чтобы пробираться в этот ад на земле, не обращая внимания на свист пуль и взрывы снарядов, в поисках еще живых.