Джек-потрошитель с Крещатика. Пятый провал - стр. 14
Ответом был смех.
– И не святой Николай?
Смех прошел по храму раскатом.
– И не Кузьма и Демьян?
Хохот стал неудержимым.
– Кто ты уже, господибожемой?! – раздраженно взрыкнула Чуб.
– Не Господи, а всего лишь его покорный слуга, – с лесов свесилась кудрявая светлая голова. – Вильгельм Александрович Котарбинский. С кем имею честь вести богословскую беседу?.. Не поздновато ли для таких многолюдных собраний?
Они переглянулись, оценивая свое странноватое многолюдие на двоих.
– Он что-то видит, – внезапно осенило Дашу. – Это же Котарбинский, у него даже жена привидение, – произнесла она тихо и прибавила, повышая голос: – Мы к Мише, он просил нас зайти… Не знаете, где он?
– Ах, к Михал Александровичу. Он вышел в соседний трактир за едой. Вам стоит подождать его.
– А это ваша работа? – Даша снова посмотрела на Христа в Гефсиманском саду. – Небесненько! Лично мне – очень и очень!..
– Рад, что она вам приглянулась.
– Выходит, Христос знал свое будущее?
– Несомненно.
– И Врубель тоже видел будущее. Что если Третий Провал показал ему все его будущие страдания? – высказала ужасное предположение Даша.
– Что-что? – переспросил Котарбинский со своих деревянных небес.
– Врубель как Христос в саду…
– Вы тоже слышали эту историю? Прахов все не успокоится…
– Какую историю? О Мишином отце?
– Нет, о Врубеле и Христе.
– Расскажите! Можно к вам подняться?
– А вы не боитесь высоты?
– Высоты? – засмеялась Даша. – Вы, видно, не знаете кто мы. Приходите к нам завтра на выступление в цирк.
По подрагивающим грубо сколоченным лестницам они взобрались под потолок над хорами. Мужчина в широкой синей блузе с мольбертом и кистью в руках встретил их галантным поклоном. Он был еще молод, лет на двадцать моложе, чем в их предыдущую встречу, и как-то изысканно, патриархально красив – со светлыми, слегка вьющимися пшеничными волосами, изящной нежной бородкой и обходительными, обволакивающими тебя мягкой приязнью манерами.
– Так вы те самые небесные mademoiselle, о которых нам рассказывал Михаил Александрович, – одарил он их лучезарной улыбкой. – Счастлив знакомству!
– Взаимно. Я – Коко, а это – Мими, моя младшая сестра. А ваш Иисус очень классный, – еще раз похвалила Даша. – От него как-то спокойно. А вот другие святые здесь… бр-р-р-р!..
Тут, на вышине, освещенной светом нескольких керосиновых ламп, окруженные охрово-золотыми орнаментами грозовые глаза святых, похожие на гнезда будущих молний, стали еще огромней и ближе. И вместе с ними к Чуб словно приблизилась неумолимая расплата – тот самый обещанный Мистрисс ад, о коем она старалась забыть.
– Митрополит Иоанникий тоже однажды сказал, что «не желал бы встретиться с васнецовскими пророками в темном лесу», – усмехнулся Вильгельм Котарбинский. – И все оттого, что святые Васнецова не выхолощенные, не бестелесные, как на иконах, они настоящие, подлинные – такие, какими были в те давние, древние времена.
– Откуда вы знаете?
– Знаю, – сказал он кротко и кратко.
– Понятно, – Чуб нравился кучерявый красавец. – А это что? – указала она на потолок, над которым трудился художник. Уже готовый рисунок был частично замазан краской.
– «Пятый день творения».
– А зачем вы закрашиваете его? Плохо получился? – не мудрствуя лукаво, Даша улеглась прямо на голые доски лесов и подложила руки под голову, желая насладиться работой с максимальным удобством.