Дьюи. Библиотечный кот, который потряс весь мир - стр. 6
Еще день спустя мы показали нашего малыша внештатному сотруднику библиотеки. Это была Мэри Хьюстон, историк Спенсера и член библиотечного совета. Сотрудники могли принять и полюбить котенка, но права принимать решение, оставить его в библиотеке или нет, у нас не было. Накануне я позвонила мэру Джонсону, который последний месяц проводил в своем кабинете. Как я и предполагала, эта проблема его не волновала. Он не был одним из наших читателей; даже не уверена, знал ли он вообще о существовании библиотеки в Спенсере. Следующий звонок предназначался юристу мэрии – тому не были известны правила, предписывающие изгонять животное из библиотеки, к тому же он не хотел тратить время на эту проблему. Такая ситуация меня вполне устраивала. Последнее слово осталось за библиотечным советом – группой назначенных мэром граждан, которые контролировали деятельность библиотеки. У них не было принципиальных возражений по поводу содержания кошки в библиотеке, но не могу сказать, что они восприняли эту идею с энтузиазмом. Их ответ был скорее такой: «Что ж, давайте попробуем», чем: «Конечно, мы поддерживаем вас на сто процентов!»
Вот почему встреча с Мэри, членом совета, была очень важна. Не возражать по поводу содержания животного в библиотеке – это одно, а принять конкретное живое существо – совсем иное дело. Вы не можете просто так содержать в библиотеке домашнего питомца. Если ему не свойственно дружелюбие, то у него могут появиться недруги. Если он слишком застенчив или пуглив, то никто не станет постоянно защищать его. Если он проявит нетерпение, ему придется огрызаться. Если у него резвый и неугомонный нрав, то следует ожидать беспорядка. И, кроме всего прочего, ему должно быть комфортно среди людей, и тогда в ответ он будет дарить людям свою любовь. Иными словами, он должен быть порядочным котом.
У меня не было никаких сомнений по поводу нашего мальчика. С того момента, когда в то первое утро он спокойно и уверенно посмотрел мне в глаза, появилась уверенность, что он приживется в библиотеке. У него не трепетало сердечко, когда я держала его в руках, а в глазах не было ни тени страха или паники. Он полностью доверял мне. Так же безоговорочно он доверял всем сотрудникам библиотеки. В этом и состоял его особый дар: полное и безграничное доверие. Разумеется, я тоже доверяла ему.
Тем не менее я испытывала некоторую обеспокоенность, пригласив Мэри в библиотеку. Когда я взяла котенка на руки и повернулась к ней, у меня сжалось сердце. Но стоило котенку посмотреть мне в глаза, как произошло чудо. Между нами возник контакт – он стал для меня больше, чем обычный кот. Прошел всего лишь день, но сама возможность остаться без кота казалась мне немыслимой.
– Вот он какой! – с улыбкой воскликнула Мэри.
Я немного плотнее прижала его к себе, когда она решила погладить его по головке, но Дьюи совершенно не напрягся. Напротив, он вытянул свою шейку и лизнул ладонь Мэри.
– О господи, – сказала Мэри. – Какой очаровательный!
«Очаровательный». В течение следующих нескольких дней снова и снова я слышала это слово, потому что оно точно передавало суть котенка. Он в самом деле был очаровательным котом. Его рыже-белая шубка блестела, и на этом фоне выделялись черные полоски. По мере того как котенок рос, они становились длиннее. У многих кошек бывает заостренный носик или слишком большой, чуть скошенный рот, но мордочка этого котенка отличалась пропорциональным строением. Одни огромные лучистые глаза чего стоят…