Дыши, родная. История (не) одной вдовы о переживании утраты - стр. 15

Годовщина – всегда тяжело. Но часто вдовы отмечают, что ожидание было намного тяжелее самого события. Оказывается, ничего страшнее того, что было пережито за год, в этот день не происходит. Остается растерянность. Год прошел, а что дальше?

Первый год после смерти мужа для меня сравним с жизнью в какой-то запруде, где, не смотря на проблемы, сложности и боль, я уже как-то освоилась. А после года, плотина как будто прорвалась и меня выкинуло в открытое море. Теперь оставались две важные даты: день его рождения и день его смерти. После года поддержка и сочувствие со стороны окружающих заметно слабеет. Все считают, что теперь – то уже можно отпустить. А ты осознаешь себя в ещё большей прострации, потому что спасательных кругов, опор уже не видишь.

Но, если подумать – ощущения знакомы. Они показались мне схожи с теми, которые испытывала пока училась в школе. Первый класс, второй, десятый. И вот он последний звонок, слезы, а потом. Потом экзамены и жизнь, в которой все вокруг и вдруг ожидают от тебя взрослости и самостоятельности. И ты вроде бы училась чему-то 10 лет и что-то знаешь, а всё равно не уверена. Или как когда выходила замуж. Вроде вот он «момент Х», а что дальше? Неизвестность и ответственность. Но если со свадьбой и выпускным нам всё же грезятся впереди радость и праздник, счастливая, свободная жизнь, то с годовщиной трагического события всё обстоит иначе.

В годовщину родные каждый раз оставляли меня одну на могиле мужа минут на пятнадцать – двадцать и ехали на другой конец кладбища, где похоронена бабушка. Думаю, они меня слышали оттуда. Последние два года, я не остаюсь на могиле мужа одна. Жизнь берёт своё. И если раньше нужна была тишина, покой и одиночество, то теперь хочется разговоров, воспоминаний, взгляда понимающих живых глаз напротив, теплых объятий родных людей. Теперь им незачем уезжать. Я не боюсь их напугать. Мне больше не нужно орать свою боль.

Но первую годовщину не забыть никогда. Не забыть собственный крик – животный вопль, который ни с чем не спутаешь, который не имеет ничего общего с киношными «О, неееет». Поминальный стол. Слова друзей. Глаза родных. Именно после первой годовщины я поняла, осознала, что все-таки «научилась ходить». Да, ещё не уверенно, пошатываясь, спотыкаясь и падая, но пошла.

Первая годовщина – больно и страшно, но это очередной этап, каких в нашей жизни было не мало и будут ещё впереди. За этим этапом есть жизнь, какая – зависит во многом от нас.

Муж погиб в феврале 12-го. Когда я услышала об этом, всё, что мне было нужно – его увидеть. Я считала, что страшнее, уже ничего не случится.

Спустя два дня привезли тело, и меня ждало новое потрясение. Увидеть его мёртвым, было намного страшнее, чем я могла себе представить.

Олега провожали из фойе местного Дома культуры. На ночь гроб оставался там, и я, не спавшая и не евшая двое суток, оставалась с ним. Тогда кто-то из его сослуживцев посоветовал мне сходить домой, отдохнуть, потому как «впереди тяжёлый день – похороны». «Куда уж тяжелее?» – пробормотала я, думая, что не может быть ничего хуже, чем видеть его таким.

Но, когда закрывали гроб, я поняла, что больше не увижу Олега. Никогда. Никаким. Я поймала себя на мысли, что вернулась бы даже в минувшую страшную ночь, лишь бы еще хоть недолго побыть с ним. День похорон оказался несравнимо тяжелее, чем та последняя ночь.