Дырявое ведро. Стихи - стр. 4
Плацкарт, боковушка, лесная поляна —
Не важно – уходит невидимый поезд.
Колёса стучат и стучат непрестанно,
О прошлом покинутом не беспокоясь.
Ночь
Любимое время суток, пожалуй, – ночь,
Время, когда никуда не нужно спешить,
Оно почти бесконечно, летящее прочь,
Оно, наконец, безраздельно мне принадлежит.
Все, кто моим временем
Днём завладеть хотят,
Все, кто время меряют,
Завели будильники – спят.
Только очень страшно
Шумят в окне тополя,
В чёрное пространство
Преобразовалась Земля.
Гул идёт по кронам
Чёрным эхом – через щели – в окно,
Тополям огромным
Есть я или нет – всё равно.
Небо опускается
Прямо к самой бывшей Земле,
Звёзды отражаются
Углями в остывшей золе,
Хаос в окнах бесится,
Стёкла в лунных брызгах дрожат,
Огненные месяцы
На лице кошачьем лежат.
Лампочка качается,
Золотой хранит свет.
Пусть хоть что случается,
Но, зато, оков – нет.
Миг
Радость моя прорастает из прошлого,
Усики тянет светло и доверчиво…
Если с утра было много хорошего,
Тянется радость до самого вечера…
Миг – это вздор! Этак время не выследить…
Миг не несёт в себе качество времени.
Необратимость смертельного выстрела
В нём как черта рокового решения…
Вдох твой и выдох – по разные стороны
Этого мига, что есть «настоящее»…
Словно минуты на части разорваны —
В клетке бессмысленной – чудо летящее.
Прошлое… Видишь? Оно продолжается!
В памяти, в нервах… Да что там! – в реальности!
Если всю жизнь Музыкант занимается,
Прошлое – в пальцах и в нужной тональности.
Жизнь для дороги – в её продолжении.
В будущем – бездна пространства для этого.
Море идей и фантазий кружение…
И тишина там стоит предрассветная…
Где-то ошиблись мы в нужных понятиях…
Договорное и просто удобное
Стали считать чем-то вроде заклятия,
Мир объясняя застывшими догмами.
Мы с киноплёнкою Жизнь перепутали:
Думаем, можем разрезать, где хочется,
Кадрами делим её и минутами:
Время несчастное в ужасе корчится.
Неуловимое ловим старательно…
Что-то такое, конечно, мы меряем!
Чертим круги, отмечаем внимательно…
Мыслим полёт не полётом, а перьями…
Из детства
Лай издалека… Синяя река…
И велосипед, пыльный след от шин…
И дорога так весело-легка —
Как по облакам едем да бежим.
До сих пор во сне этот лёгкий бег,
В затяжной прыжок переходит вдруг,
В затяжной полёт над разливом рек —
И взлететь легко сильным взмахом рук.
Лай издалека. И по сердцу – гул.
И в душе – простор, и дорога вдаль…
Словно бы опять в облака шагнул…
Синяя река, лёгкая печаль.
Помнишь наяву, знаешь, как летать…
Облака тебе – тропы, корабли…
Только что-то стал чаще уставать…
Может, реже лай слышится вдали?..
Заповедный Мир
Как-то бы бежать и травы не мять…
Вот ещё чуть-чуть, и смогу понять…
Как-то бы лететь, прыгнуть высоко,
Как-то бы достать светлых облаков…
Заповедный Мир рядом, за углом,
За соседним днём или за стеной.
Мчишься, как и там, мчишься под уклон —
Только не летишь как орёл степной.
Помнишь, как лететь. Знаешь, как летать…
И в ушах шумит ветром высота.
Вот ещё чуть-чуть… Только – не достать.
Падает листва с желтого куста.
А во сне – июнь, и сирень цветёт,
И зелёный день расправляет лист,
Там обычный бег падает в полёт,
И не трудно вверх и не страшно вниз.
Как-то бы чуть-чуть… Как-то – не во сне,
Вспомнить наяву, отрастить крыло…
И упасть дождём первым по весне,
Чтобы прорасти снова повезло.
Карагай
Нам лет по десять,
мы легки, как птицы,
наш бег – не бег, наш бег – почти полёт.