Дым. Поиск любви - стр. 5

На ощупь ориентируясь, я отключил его. Ира проснулась. Новый день. Я налил себе кофе. Она поет в ванной, вышла со светящимся лицом. Закинула в микроволновку круассаны, налила кофе и села рядом.

– Коль, что там про командировку? Ты у меня вчера устал, зая, рано уснул, – пропела она.

– В субботу я и начальница отдела едем в Тыву, – шевеля белыми пушистыми ушами, ответил я.

– Это где? – удивилась она от незнания этого места.

– Юг Сибири, до вчерашнего дня я и сам не знал, где это.

– Ну, это у нас, в России.

– А Сибирь есть в штатах?

– Не умничай.

– Все! Туплю! – сказал я, пытаясь изобразить вид заи-дегенерата.

Она засмеялась:

– Ты ведь у меня такой милый и самый умный, – сказала она, поцеловав меня в нос.

– Едем примерно на две недели.

– Так долго… А как же я здесь одна? – не дожидаясь ответа, продолжила она, – обещай, что будешь мне часто звонить и писать.

– Обещаю.

– А что там, зая?

– Давай завтракать, а по дороге расскажу тебе.

– Хорошо.

Пока мы ехали до ее работы, я обо всем ей рассказал. На светофоре она больно сжала мой член и мошонку, сказав: «Не дай бог, будешь совать куда попало мою конфетку, оторву».

Поцеловав меня в щеку, она ушла. В офисе всё как всегда, и пусть исчезнут целые континенты, пусть Африка, Америка, Европа будут охвачены войной, эпидемиями. Мы все так же будем создавать сладкую, манящую пилюлю, двигающую торговлю, рынок, прогресс к огромной пропасти. Мы будем посыпать экскременты сахарной пудрой, прятать их за счастливыми лицами и красивыми словами. Прятать в красочную упаковку, окропляя все ароматами DG, Lacoste, Boss, Gucci… И жизнь людей никогда не утратит выдуманного нами счастья, смысла, радости. Пока существует реклама – существует аппетит, а значит, существуем мы!

Налил чашку кофе и попытался опять взглянуть чужими глазами на Тыву, но информация была крайне скудной. В обед я поехал в «Позимь», там меня ждал друг детства. Серега – необычный человек. Помню, в пятом классе мы записались в секцию бокса, если я не добился чего-то особенного, забросил, он – напротив. Несколько раз выступал на Кубе и побеждал. А кубинская школа очень сильная. Окончив школу, я ушел из бокса, Серега уехал в Новосибирск, где продолжил тренироваться, пять лет мы не видели друг друга. Вернулся он совсем другим. На его сознание оказывали сильное влияние Пелевин, Сорокин, Уэльбек, Рембо. Последним он восхищался, и я считаю, заслуженно. Серега не ел мяса, нет, он не вегетарианец, он – Солнцев Серега. Человек, живущий в созданном самим микрокосмосе и не впускающий туда никого. В ресторане я сразу заметил его огромную, улыбающуюся голову. Он пожал мне руку и заключил в медвежьи объятия.

– Ну, садись, дорогой.

Я сел, он продолжал говорить, плавя мое сердце теплым, чистым взглядом.

– Как ты? Две недели не видел тебя, кажется, целая вечность.

– И я рад видеть тебя, друг.

– Писал тебе на мыло, что не заходишь?

– Работа, Серый, и плюс нежелание смотреть почту, писал бы ты один, но там столько разной мути.

– Ладно, ладно, что есть будешь?

Официант уже стоял у столика.

– Солянку и гранатовый сок.

– И воду без газа, – добавил он.

– Обедал уже что ли?

– Дружище, тебе сколько лет? – спросил он.

Я удивился вопросу.

– Тебе ли не знать? Тридцать один нынче будет.

– Молодой, – улыбаясь, говорил он, – красивый, а главное, разумный, но страдающий потерей памяти. Пятница сегодня.