Дыхание скандала - стр. 24

Наградой за поддразнивание стал ее искренний смех.

– Мне бы очень понравилось это удовольствие. Но меня изгнали из бального зала не мистер Стаббс-Хей или его матушка, а мой личный дракон – моя мама, и не кто иной, как сама леди Баррингтон. Мне велено держаться подальше, чтобы дыхание скандала не коснулось моей сестры. Мне предстоит сделать невозможное, во всяком случае, для меня, удержать маму, удержать свои руки при себе и удержать себя от проблем.

– И часто вы попадаете в неприятное положение? Если не считать распития коньяка в пугающей компании?

– О, всегда. Очевидно, я – воплощение неподобающего, неделикатного, ребяческого поведения.

Неподобающего? Мысли Уилла обратились к несколько тревожным, но весьма интересным предположениям, насколько неподобающе она готова себя вести. Предположениям, включающим образ ее восхитительной кормы. Он перевел взгляд к безопасному пространству камина и заставил себя сделать глубокий успокаивающий вдох. И еще один успокаивающий глоток.

– Со своей стороны, – продолжала Престон, блаженно не сознавая, какие нескромные силы разыгрались в его теле, – я признаюсь только в том, что читаю запрещенные книги, слишком громко смеюсь, слишком быстро езжу верхом и, конечно, опозорилась в танце с мистером Стаббс-Хеем.

– Будь я на вашем месте, я сделал бы больше.

– Что вы хотите этим сказать?

Должно быть, на него подействовал коньяк. Иначе Уилл никогда бы не стал проповедовать такую философию. На борту корабля он давно перерос того рода проделки, которые приводили к осложнениям. Но в Англии, на суше, где все нудные бессмысленные правила так называемого светского общества на самом деле не значили ничего, в его уме поселилась идея.

– К чему тревожить попытку совершить невозможное? – Он откинулся назад и небрежно скрестил ноги, приняв самую беспечную позу. – Знай я, что уже оказался в трудном положении, я бы поразвлекся на славу.

Медленно растекавшаяся по лицу Престон улыбка светилась зарей счастья.

– Спасибо вам, Джеллико. Вы дали мне просто замечательную, пугающую идею.

– Рад служить, – иронически отсалютовал Джеллико. – В конце концов, зачем существуют пугающие знакомства?

У Антигоны никогда не было знакомого мужчины, не говоря уж о красивом, веселом, дружелюбном молодом человеке, который, похоже, был послан с небес только за тем, чтобы заставить ее рассмеяться. В первый момент, когда он появился в комнате, она была возмущена его вторжением. Правду сказать, она испугалась, услышав, как он входит, но он оказался исключением из правил этого вечера – настоящий джентльмен. Невероятно высокий, стройный, светловолосый, возмутительно красивый, с врожденной грацией аристократа, в непростительно безупречном сюртуке и галстуке. Антигона страшилась, что он отнесется к ней со снисходительностью, как другие бальные болваны.

К ее полному изумлению, он этого не сделал. Он одарил ее лукавой заговорщицкой улыбкой. Эта улыбка была несколько несимметричной, словно ему так безудержно весело, что уголки рта не успевают выровняться.

И с этого момента идея, что она наказана за то, чего не совершала – гм, она таки вышибла дух из мистера Стаббс-Хея, но он сам виноват, – приобрела приятный оттенок.

Если о ней станут болтать, произносить ее имя, прикрывшись веерами, она даст им пищу получше маленького несчастья во время танца. Если она уже слывет безумной, безнравственной и опасной, почему бы ей не позволить себе удовольствие делать, что пожелает? Поставить собственные желания выше маминых обманных затей. Или быть дерзкой девчонкой, как ее назвали.