Дядя, ты кто? - стр. 5
Этих «Урожаев» оказалось едва ли не с десяток. К тому же они были ещё «разбавлены» несколькими номерными «Автомобилистами». И логика расположения этих кооперативов ускользала даже от местных старожилов. Встреченные мной мужики твердо знали только название своего гаражного объединения и, в лучшем случае, двух соседних. Видимо, в своё время эти гаражи часто достраивались, пристраивались и перестраивались, а сами кооперативы то укрупнялись, то разукрупнялись, что в итоге и привело к существующей неразберихе. Меня зазря сгоняли к первому и четвёртому «Урожаю», а потом и к третьему «Автомобилисту». Лишь когда я сообразил сказать, что ищу овощную яму, то мне сразу указали правильный путь: нужно было перейти на последнюю линию и идти налево до конца.
Действительно, к дальнему гаражному краю сиротливо, нижней ступенькой, жался рядок овощных ям. По блёклому номеру я быстро нашёл среди них девятнадцатую дверь и стёр с неё меловую надпись «ДОЛГ». Ещё перед тем как поехать, я решил, что если найденный ключ не подойдёт, то на месте я хотя бы увижу форму замочной скважины и буду знать, какой тогда нужно искать. Но ключ из серванта подошёл.
Узкая дверь, рассчитанная на проход одного человека, открылась с душераздирающим скрипом: давно не знавшие смазки петли передали привет разом всем окрестным воронам. Я вздрогнул и испуганно оглянулся по сторонам, но в «овощном» ряду не было ни души. Зайдя вовнутрь, я нашарил на стене выключатель и щёлкнул его клавишей.
Маленькое помещение, полтора метра на полтора, осветилось неяркой желтой лампочкой. Рядом с выключателем на стене имелась навесная полка, на которой стояли пыльные бутылки с олифой и растворителем, а также побитые ржавчиной жестяные банки из-под краски. На этом предметы интерьера в дядином овощехранилище заканчивались, если не считать, конечно, напольное покрытие из рулонного рубероида. Но где же тогда была сама яма, что дала название целому боксу?
Насколько мне было известно, яма обычно выкапывалась и обустраивалась по центру помещения. Я отогнул край рубероидного листа и с удивлением обнаружил под ним другой – точно такой же. Скатав верхний слой к задней стенке, я принялся за нижний и тут же уловил лёгкий сладковато-гнилостный запах. Убранный второй лист обнажил потрескавшийся бетонный пол с прямоугольной крышкой лаза. Сама крышка петель не имела, а вынималась полностью за откидное кольцо, что я и сделал, отставив её сразу к стене…
Если б не рвотный позыв, колом вставший в моём горле, я бы наверняка закричал! На дне узкой сырой ямы горкой лежали человеческие останки вперемешку с ветошью, в которую, видимо, превратилась одежда трупа! Череп покоился отдельно, в углу, и в его затылочной части чернела большая дыра с неровными краями. Само тело, когда оно ещё имело плоть, явно сидело на коленях, спиной ко входу. Похоже, в такой позе этот несчастный и принял смерть.
Будучи в шоке, я всё же не утратил способности наблюдать и анализировать, но действия мои были как в тумане. Я задвинул ямную крышку на место, признаюсь, не без содрогания, а потом в два захода раскатал рубероид обратно. Руки у меня тряслись, и справиться с дверным замком с первого раза не вышло. Закрывая дверь, я спиной ловил фантомы – несуществующие взгляды случайных свидетелей, от чего нервничал ещё сильнее. Наконец, дверь с номером «девятнадцать» снова скрыла свою жуткую тайну от посторонних глаз, а я на ватных ногах направился к выходу из гаражных пампасов.