Двумирье Креста. Бегущая по мирам – 17 - стр. 18
Рано утром, пока Лана спала, Брон покинул постель и вскоре в своей комнате уже рассматривал бутылки с новинкой вместе с друзьями и однополчанами, пришедшими на стаканчик сидряка. Парни, помня про результат от первого зелья, добавленного к грушикам и породившего чудодейственное сусло, рвались монетизировать и это. Самый старый в десятке Сарик – бывший двадцатником, но пропивший кассу, битый и разжалованный в рядовые, но сохранивший и даже усиливший амбиции – воскликнул:
– Ну написано же! Волосы! Значит выращивание шевелюр. А может и гуще, и без седины. И я уже понял, что пленная ведьма зло не творит, то есть не превратишься в комок волос. Да что там!
Сарик быстро намазал свою голову с начавшими редеть волосами, и короткую бороду и усы с седыми прядями. А через пять минут все просто тихо ржали, глядя как на боевом товарище волосы на голове и лице просто исчезли! Растворились! Хорошо хоть вояка не вспомнил про брови и ресницы! Пока сам герой смотрелся в зеркало на свою лысую как ползадницы башку, зашедшая жена Брона глянула на бутылки и весело сказала:
– Лана сварила для девиц зелье для эпиляции! Представляете! Взять ложку, намазать всё тело, и три года, хотя это не точно, гладкая кожа. И самое прекрасное, что если рукой случайно задеть брови или ресницы, то они не пострадают. Главное голову до мытья рук не чесать. Но это не сусло, закончится, и всё, – поняла, что что-то в компании не так, глянула на Сарика и охнула.
А через три дня Лану поймали, когда она вечером перелезла через частокол на северной стороне, но подальше от ворот, спустилась с вала и преодолела ров. От подскакавших всадников не убегала. Врала, что просто погулять отправилась. Получила подзатыльника от Брона и долго извинялась ночью во время любви, упирая на то, что сама не ведает что творит.
Вторая попытка побега была предпринята ещё через пару недель. На этот раз беглянку поймали в грушиковой роще, по направлению к горам на севере. В полночь. На этот раз беглянка получила несильную порку ремнём, с зажатой между ног хозяина головой. Очень раскаивалась, врала, что в голове помутилось, действовала как в тумане. Плакала, что очень боится лесов, и оказавшись даже в роще видела повсюду тени. Ей все сказали правду, что в лесах есть не только тени, а и волки, медведи, даже леопарды, бывает заходят огры-вадоеды. Ну и разведчиков кочевников никто не отменял. Да и банальных разбойников – недавно банда в нескольких днях пути на юг купцов убила и ограбила аж на неплохо охраняемом Великом Востзап Пути. А уж что они сделают с беззащитной девицей… Лана исправно плакала.
В положенный срок, уже в конце сентября, но холода в этих краях редкость даже зимой, хотя что считать холодами, Лана слезла с коня около Башни, ворча, что всё себе отбила и стёрла, и радуясь, что хоть эта неделя пути не кверху попой перед седлом. Её конвой из девяти всадников, легко спрыгнув из привычных сёдел, посмеялся, что и ехали с повозками и не рысью, короткими переходами.
Все посмотрели на единственную в столице такую башню. Башен, конечно, полно и в могучей стене города, укреплённого на холмах и обнесённого глубокими рвами, и в совсем уж высоко вздымающейся на большой скале цитадели. Но эта одна такая, недалеко от южных ворот столицы, среди складов и пустующих казарм для осаждённых войск и их семей. На берегу реки и впадающей в неё речки с мельничным колесом, высоченная и мрачная.