Дворец утопленницы - стр. 33

Не успела она присесть, как Гилли схватила ее за руку.

– Что вы вытворяете? – взвилась Фрэнки, ошеломленно разглядывая пальцы, сомкнувшиеся вокруг ее запястья.

– А вы что вытворяете? – воскликнула Гилли, уставившись на нее с не меньшим ужасом. – Только не говорите, что все это время пили кофе сидя. Немудрено, что вам выставили огромный счет.

Не дожидаясь ответа, она развернулась и зашагала прочь из зала, даже ни разу не оглянулась проверить, идет ли Фрэнки следом. Официант выглядел весьма разочарованным, но Гилли, не обращая на него ни малейшего внимания, направилась к деревянной стойке, скрытой от посторонних глаз в дальнем конце кафе, по левую сторону от входа, где уже толпились среди редких барных стульев с плюшевой обивкой завсегдатаи из местных – не сидел никто.

Слава богу, среди всей этой суеты Гилли некогда было приглядываться к Фрэнки, щеки которой сперва порозовели от стыда, а потом, едва она поняла, что краснеет, и вовсе запунцовели. Она вовсе не имела привычки заливаться румянцем по всякому поводу, точно чувствительная барышня. Слишком это было по-женски, именно этого все ждали от женщин до сих пор, хотя мир вроде бы не стоял на месте. Фрэнки тут же вспомнила фразу, брошенную давным-давно, на заре ее карьеры, одним колумнистом, с которым она познакомилась на очередном приеме, где отчаянно старалась вести себя ровно так, как принято. Джек, услышав его комментарий, чуть не лопнула от смеха. «Ты, моя дорогая, – сказала она, – какая угодно, но уж точно не милая». Ее слова Фрэнки с тех пор носила гордо, точно орден.

– На этом туристы и попадаются, – с заговорщицкой ухмылкой прошептала ей на ухо Гилли, когда они подошли к бару. – Стоит сесть там, – она ткнула пальцем в сторону зала, где Фрэнки едва не заняла столик, – и ваш счет умножают на три.

– И как, скажите на милость, в таком случае пить кофе?

– Аль банко, – ответила Гилли, кладя руки на стойку. – У бара.

В ту же секунду перед ними возник официант. Его брови вопросительно приподнялись.

– Капучино, – начала было Фрэнки, но тут вклинилась Гилли, помотав головой, отменила ее заказ и сделала новый. Различив в ее речи несколько знакомых слов, Фрэнки уточнила: – А это разве не то же самое? Только название длиннее.

– Я нам заказала кофе с капелькой молока, а не молоко с капелькой кофе. – Когда официант отошел, она добавила: – Никогда не берите в таких местах капучино. Если, конечно, не хотите получить чашку подогретого молока.

Фрэнки кровь бросилась в лицо. После первой отповеди она от неожиданности устыдилась, но эти наставления начинали понемногу раздражать. Она сроду никому не позволяла собой командовать и уж точно не собиралась терпеть нотации от девицы на десять лет себя моложе.

– Еще какие-нибудь полезные советы? – спросила она сквозь зубы.

Гилли всерьез задумалась, пропустив мимо ушей тон, каким был задан вопрос.

– После полудня только эспрессо. Тоже стоит иметь в виду. – Она наморщила нос, точно это помогало собраться с мыслями. – А, да, на кофе тратить пару минут, не больше. Исключение – места вроде этого. – Она обвела жестом изысканную обстановку. – «Флориан» особенный, а так выпить кофе – минутное дело.

Эту короткую лекцию она прочла, нисколько не отвлекаясь на взгляды, которыми награждали ее мужчины, сгрудившиеся на другом конце бара, будто бы даже не замечая их. Молодости, стройной фигуры и высокого роста во все времена было достаточно, чтобы привлечь внимание, это Фрэнки точно знала. Такая женщина неминуемо притягивает взгляды, пусть даже брошенные вскользь, между прочим. Но в том, как окружающие смотрели на Гилли, было нечто особенное, как и в ней самой. Взять хотя бы ее голос – не раздражающе громкий, но достаточно звучный, чтобы вызвать интерес, – или жесты, сопровождавшие ее речь, широкие и свободные, без оглядки на других, без страха вторгнуться в чужое пространство. В ее манере говорить и двигаться угадывалась не по годам крепкая, непоколебимая уверенность в себе. Этим она и выделяется, поняла вдруг Фрэнки. Ни одна из знакомых ей женщин – кроме нее самой – не умела в столь юном возрасте держаться с таким достоинством, и ей было не понаслышке известно, насколько это бросается в глаза, даже если изо всех сил стараешься слиться с толпой.