Двоедушник - стр. 35
Она сделала то, чего не должна была делать. Потерявший бдительность Игни оказался лицом к лицу с мертвецом.
– Неживой! – обрадовался утопленник. Чуть не подпрыгнул от восторга, связанные ноги не позволили. – А мы тебя ищем. А ты сам пришел.
«А мы тебя ищем, а ты сам пришел», – приговаривал он, даже когда Игни резко выхватил из-за спины свои кистени. Едва успел – шипастые шары в последний миг отбросили в сторону летящее на него белое тело.
Существо плюхнулось в темную воду, подняв фонтан брызг.
– Ника, беги!
– Бежим вместе, чего ты ждешь? – Она заметалась, не решаясь ни подойти ближе, ни бросить его одного.
– Уходи, говорю! – заорал он ожесточенно, а сам двинулся к воде, навстречу уже выбиравшемуся на берег неугомонному Есми.
Дзынь. Кхр-р. Игра «кто быстрее». Охотник и жертва. Нет, оба охотники. Или жертвы. Как посмотреть.
Цепи раз за разом рыхлили влажный песок, но так ни разу и не коснулись того, кто метался вокруг Игни бледным угловатым перекати-полем.
Оба слишком быстрые – не уследить. Только звуки. Много, разные. Звяканье цепей, плеск воды, глухие удары и хриплое, шумное дыхание того, из реки.
Игра «кто раньше устанет». Тот, что кажется живым или тот, что мертвым. Хотя оба мертвые…
Наконец одна из цепей обмоталась вокруг руки утопленника. И он, и Игни замерли, как будто сами не ожидали такого поворота. Игни сделал рывок вниз, на себя. Цепь протащила упавшего Есми по песку к ногам второй души, где тот и остался лежать, неестественно выгнувшись. Как изломанная кукла в человеческий рост. Глядел почему-то на Нику. И шевелил губами. Улыбался? Ей?
Игни занес руку для последнего удара.
– Оставь его. Пожалуйста. Не надо.
Теперь на нее смотрели оба.
– Пожалуйста, – с нажимом повторила Ника.
Шар с шипами по широкой дуге опустился вниз. Мимо.
Игни рывком освободил второй кистень. Цепь размоталась и снова отбросила того, кто был когда-то Гораном Карповичем, в воду.
– Пошли, Мать Тереза, – сказал Игни и размашистым шагом направился к мотоциклу.
Ника с трудом поспевала за ним. Перед глазами все плыло. Как будто это ее сейчас… Только что не…
Как будто это ей угрожала смерть.
– Что теперь будет?
– Шашлык из меня будет, – отозвался Игни равнодушно. – Думаешь, просто так сказал, что он не должен меня видеть? Сейчас остальным растрезвонит, и готово дело. Вода – она везде. Из тарелки супа достанут… Ты-то чего задергалась?
– Он хотел до меня дотронуться… – Даже сейчас от этой мысли ее начинало потряхивать.
– Ладно, чего теперь… Садись. Времени мало.
Оружие в багажник он не убрал. Оставил за спиной. Просто забыл?
Уехали, правда, недалеко. Игни остановил мотоцикл там, где уходили в землю громадные опоры одного из девяти городских мостов. Снял шлем, обернулся.
– Слушай, я вернусь ненадолго. Хочу кое-что проверить. Птичий Пастырь еще этот… Ничего так и не прояснилось. Подождешь?
Зачем спрашивал? Ответа все равно не дождался. Бросил ее у черта на куличках. Ключ из замка зажигания забрал. И ушел.
Только сейчас, оставшись в одиночестве, Ника поняла, что дрожит, – то ли от холода, то ли от всего увиденного. А может быть, оттого, что ей страшно жить в этом новом городе. Среди парней с двумя душами и бледных созданий, обитающих на дне водоемов.
Даже мама разбирается во всем этом лучше. Нет, не просто разбирается. Она гармонично существует с таким знанием внутри.