Двое в одной голове - стр. 20
Его колдовские глаза манили к себе…
Я утопала в них…
По телу пробежали мурашки, дышать почему-то стало трудновато. Его руки притянули меня ближе…
Я ответила на поцелуй…
А после был закат. Чарующие солнечные лучи превращали небо в гигантский абажур, который без остатка лил свет на землю. Солнце садилось над горизонтом в желто-малиновую дымку, словно погружалось в небесную кровать и укрывалось непроглядным покрывалом. Цветы склоняли головы, словно в почтении перед величием окружающей красоты. Камни раскрашивались в красно-оранжевый цвет и словно вздыхали, перед уходом небесного светила.
Руки Павла удерживали меня от вскакивания и побега за телефоном. Он шептал на ухо:
– Смотри, такое тебе ни одна фотография не передаст.
Алый диск солнца погружался в свою зыбкую купель. Откуда-то набежали небольшие облачка и окрасились фиолетово-сиреневым цветом, выделяясь на небе лоскутами радости и счастья. Ветерок тихонько напевал и покачивал траву, а та тянулась, тянулась к солнцу, чтобы захватить последние лучи, чтобы в последние секунды оказаться обласканным последним солнечным зайчиком.
Всё было прекрасно, вот только подкрадывалась небольшая грусть. Я понимала, что скоро всё это закончится. И закат, и моё фиктивное замужество. Всё пройдет, как спелых яблонь дым…
Пока было классно лежать в объятиях Павла и смотреть на красоту природы, и слышать, как бьется его сердце, и ощущать в теле неземную легкость. Пока… Пока не скрылся последний луч солнца и сумерки не начали запускать свои дымчатые лапы в долину.
– Это… Это действительно было хорошо, – сказала я, высвободившись из объятий и поцеловав Павла.
– Да, я думаю также. Когда провожаю здесь солнце, то словно умираю, а когда встречаю внизу рассвет, то рождаюсь вновь. Но вижу, что тебе не терпится спуститься вниз. Да и Алессандро нас уже заждался. Собираемся, Катюха, – подмигнул мне Павел.
И как на это реагировать?
Что делать?
Я оделась и отошла чуть в сторону, чтобы набрать цветов. Когда же вернулась обратно, то мой фиктивный муж уже приготовил всё для нашего спуска. Он пристально посмотрел на меня.
Вроде бы всё было чудесно, но вот осталась неловкость, и я не знала, как её преодолеть. Занялась перебиранием карабинов, чтобы хоть как-то скрыть замешательство. А Павел как ни в чем не бывало закрепил веревку и сказал:
– Ну что, коза, прыгай первой, а я буду страховать. Да не ссы, я удержу.
– А я и не боюсь, не из таких.
– Вот за это ты мне и нравишься, Катюха! – Павел поцеловал меня и помог перевалиться через край.
Под ногами открылась бездна, но я не боялась её, ведь меня страховал Павел. И после спуска у нас будет вечер с Алессандро, а потом будет ночь…
Что будет ночью, я могла только представлять, поэтому не боялась перебирать руками и даже оскальзываясь на камнях, я знала, что меня сверху держат.
– Я тоже спускаюсь, – голос Павла заставил поднять голову вверх. – Если на бошку упадет булыжник, то это привет от меня.
– Я его в ответ брошу, – улыбнулась я.
– Тогда он два раза упадет.
Мы почти доползли до особо опасного участка, где ноги на пять секунд оказывались висящими над глубиной в несколько десятков метров, и вся надежда была только на веревку.
– Знаешь, Катюх, а ведь я никого из баб сюда не приглашал, – донеслось сверху.
Я не поднимала голову, но мне было приятно это слышать. Даже если врет, то всё равно приятно.