Двое против всех - стр. 6

Протиснувшись мимо моего парня и снова смутившись от собственной наготы, я вошла в дом и ойкнула. Огромная кровать с кроваво-алым покрывалом и узорчатым металлическим изголовьем была усыпана лепестками белых роз. Произойди эта ситуация в действительности, Илье пришлось бы выгрузить сюда целый фургон несчастных цветов. Лепестки были повсюду: на полу, на кровати. Украшали потолочные балки и узкие полки, уставленные свечами. Даже непрерывно падали сверху, словно снег с нежным едва уловимым сладким ароматом. Да уж, такое можно только вообразить, реальность оказалась бы слишком прозаична.

Шестым чувством я поняла, что Илюха скинул плащ, и тот, зашелестев, приземлился в сугроб из лепестков. Вслед за плащом отправилась рубашка, а затем и брюки. Я не оборачивалась. Холодные руки легли на мои плечи, и я задрожала. Всеми силами старалась распахнуть сознание и устремить его во все стороны, чтобы уловить хоть чье-то отдаленное желание. В реальности я нередко прибегала к этой уловке. Мне было стыдно перед Илюхой, что собственная страсть так и не желала просыпаться, а чужая иногда доводила до исступления. И мне становилось страшно: неужели люди действительно могут так желать друг друга? Бешеное единение душ и сплетение тел. Что же происходит с ними, когда такой союз распадается? Сколько смертей им приходится переносить каждую секунду?

От этих мыслей мне делалось легче. Пропадал стыд перед Ильей, пропадало желание ощущать самой так же пронзительно, как могли другие. Нет, такого я просто не выдержу. И тогда я шла навстречу своей не совсем настоящей любви, наслаждаясь, что не умру от разбитого сердца.

Но в мире Ильи чужих чувств не было. Мне оставалось только повиноваться и заставлять себя ощущать любовь, вспоминая, как это делают другие. Тонкие длинные пальцы невесомо бродили по телу. Холод с кончиков его пальцев словно стремился проникнуть внутрь меня через кожу, превращая мою не слишком чувственную натуру в настоящую Снежную королеву.

Оказалось, я ненавижу, когда меня трогают холодными руками. Никогда прежде этого не замечала. Но поделиться наблюдением сейчас означало испортить романтику. А для Ильи это было важно, и я молчала. Голой спиной чувствовала, как его ледяные руки скользят вдоль позвоночника, перебираются на живот и ложатся на грудь. Я резко выдохнула, и Илюха принял это за жест позволения. У меня же просто перехватило дыхание от холода. Впрочем, какая разница. Минутой позже, минутой раньше.

Я оказалась на кровати, прижатая не слишком тяжелым телом к шелковому покрывалу. Нежный материал холодил еще больше. А лепестки роз пахли неестественно сильно. Я принимала неумелые, слегка зажатые поцелуи, всеми силами стараясь отвечать на них. «Да люби же ты его, черт возьми!» – вопил мой внутренний голос. Но действительность оставалась неизменной. Никогда в жизни больше не соглашусь на такие ритуалы. Только реальность. Только места, где есть другие люди с их чувствами.

Мы лежали на боку. Илья обнимал меня сзади и носом зарывался в волосы. Я тупо смотрела в одну точку и думала только о том, что пора завершать иллюзию. Я хочу домой. В реальность. Его пустые сны меня слишком тяготили. По щекам катились беззвучные слезы. Я не всхлипывала, не дрожала – старалась никак себя не выдать. Но Фролов все же заметил.