Двести третий день зимы - стр. 22
– Как-то справляться и жить – это разные вещи. – Тая помолчала, потом хлопнула по подоконнику ладонью. – Забирай.
Распотрошенная пачка галет скрипнула, крошки посыпались на пол. Нюта смахнула парочку с обложки, уточнила:
– Что именно? От печенья откажусь, спасибо. А вот если ты мне чуть кофе отсыплешь, я тебе благодарна буду до конца жизни, правда.
– Книгу забирай, – Тая улыбалась, веснушки снова стали почти прозрачными. – Все равно я в ней ни черта не понимаю. Стихи только. А ты вон как приклеилась.
Пальцы сами собой стиснули обложку, Нюта с трудом их разжала и отодвинула книгу от себя.
– Не дури. Ты ее можешь обменять и на новый шкаф, и на новое шмотье. Да вообще на что захочешь. Надо просто знать, кому предложить, я тебя познакомлю… Что?
Тая внимательно смотрела на нее, чуть склонив голову. Потом потянулась и дотронулась до Нютиного лба. Между бровями. Так неожиданно, что Нюта замерла.
– Когда ты умничать начинаешь, у тебя морщинка собирается, – сказала Тая. – Забирай книжку, пожалуйста. И меняй, если захочется. Хоть на шкаф, хоть на автомобиль. Я за нее отдала сигареты. А другого мне ничего не нужно.
Сигареты! Нюта со скрипом отодвинула стул, бросилась в коридор, распотрошила рюкзак и вытащила ежедневник. Экспериментальная самокрутка мирно покоилась в кармашке для ручки.
– Держи! – Нюта протянула раскрытую ладонь. – Свежая партия. Настоящий табак!
Тая вскочила со стула и замерла, разглядывая самокрутку. Потом осторожно взяла ее двумя пальцами, поднесла к лицу, вдохнула. Постояла так, зажмурившись. А когда распахнула глаза, то начала хохотать и не могла остановиться, пока по щекам не пошли красные пятна.
– Так вот на каких растениях ты повернута!.. – через смех лопотала она. – А это точно табак? Может, что поинтереснее есть? А такая вся из себя положительная!..
– Ничего интереснее пока нет, – пыталась объяснить Нюта, но смех оказался заразительным, и она тоже с облегчением рассмеялась. – Я, может, и хотела бы, но, извини, не растет.
– Ага, и крокодил не ловится. – Тая потерла глаза, вернулась на стул и принялась рассматривать самокрутку.
– Ну вообще… – Нюта зачем-то решила защитить институт. – Картофель и помидоры – они, как и табак, пасленовые. Если табак вырос, то и у них есть шанс…
– Ненавижу помидоры, а от картошки задница растет, – задумчиво проговорила Тая. – Лучше уж табак. – Подняла глаза: – Спасибо тебе огромное. Правда. Это чудо какое-то. По нашим-то временам. И ты – чудо.
От этих слов внутри у Нюты стало тепло и щекотно. Достаточно неуместная реакция, так что пришлось срочно схватить книгу с подоконника и прижать к груди, чтобы сменить тему.
– Результат ботанических изысканий за книгу о ботанических изысканиях, – сказала она, нагнулась за рюкзаком и спрятала свою добычу в отделение на молнии, чтобы не выпала случайно. – Если табак еще можно вырастить, то издать такую книженцию, да на такой бумаге… Ни единого шанса!
– Значит, квиты. – Тая отложила самокрутку на край подоконника. – Еще кофейку?
– Не, стемнело уже совсем, – вздохнула Нюта. – Комендантский скоро. Надо идти.
Тая поджала губы и стала почти сердитой.
– Идиотизм. Радуемся тайной сигаретке и следим, как бы не опоздать домой. Я и в пятнадцать такой жалкой не была. А теперь приходится.
И снова Нюта не нашлась что ответить. Пожала плечами, мол, все так.