Две стороны одной измены - стр. 11
– Никогда! Никогда я даже близко об этом не думал, Лена! Надеюсь, что это ясно по тому, как я относился к Ларе всегда, всю нашу совместную жизнь!
Он говорил с запалом, но смысла в том, чтобы так пытаться меня в этом убедить, не было. Я ведь действительно видела своими глазами родительские отношения. Только сейчас всё было омрачено тем следом, который тянулся из прошлого…
– Это ясно да, только поверь, папа, когда думаешь о вашей с мамой совместной судьбе и вспоминаешь прибытие Альбины, как-то уже совсем не радужно становится.
Отец покаянно опустил голову, а я продолжила наступление:
– Зачем ты познакомил Тимофея со своей второй дочерью? – намеренно выбрав именно эти слова, спросила у отца. – Ты же теперь в курсе того, что у меня больше нет семьи? Как на это смотришь, папа? М? Душа не болит? Или если вторая кровинушка счастлива, то и на первую уже плевать?
Я начала духариться. Выдавала эти суждения голосом, в котором сквозило отчаяние, потому что понимала: я осталась одна… Просто-напросто одна…
Больше не будет задушевных разговоров с отцом, мужа у меня и впрямь больше нет. Зато эта сучка-Альбина, наверное, в восторге…
– Нет, Лена, нет… – вдруг выдохнул папа, закрыв лицо руками.
Его тело стали сотрясать рыдания, но бросаться и успокаивать человека, который сам и создал эту ситуацию, я не стала. Горе отца – ничто в сравнении с тем, какой крах постиг мою жизнь…
Я думала об этом и удивлялась сама себе. Эгоисткой никогда не была, но сейчас именно мысли о себе любимой стали якорем, за который я уцепилась мысленно.
– Мне на тебя никогда не будет плевать! Я отдам тебе всё – только ты моя дочь и больше никто! А то, как поступил Тимофей… Я говорил с ним об этом не раз. Но сейчас он уже непреклонен. Если раньше твой муж ещё допускал вероятность того, что ему удастся жить на две семьи, теперь сказал, что его выбор однозначен.
Папа сглотнул, глядя на меня виновато, а мне было не до его реакций и чувства дискомфорта. Конечно, я знала от Васина, что он – уже не мой. Но сейчас меня будто обухом по голове ударяли и ударяли раз за разом.
Вся эта мерзость обсуждалась за нашими с мамой спинами, а мы жили свои жизни, которые зависели от выбора папы и Тимофея. И в любой момент рука палача могла опуститься и покончить с нашим эфемерным счастьем.
Что и случилось…
– В целом, мне всё понятно, – проговорила я тихо, поднимаясь, чтобы покинуть общество отца.
Он тут же всполошился:
– Ты ведь ничего не скажешь Ларисе, да? Ей будет очень плохо… и мне тоже. И главное – эта правда ничего не исправит! Сделает только хуже. А Альбина успокоится, я уверен. Теперь-то точно…
Прекрасно… Мою семью принесли в жертву, чтобы папе спокойно жилось и дальше. Я и мои дети станут заложниками этой ситуации и будут страдать в первую очередь, чтобы остальные наслаждались тем, что украли у безвинных людей…
– Ничего не могу обещать, Алексей Юрьевич, – хмыкнула, впервые назвав отца по имени-отчеству. – Ничего не могу обещать.
Слова, которые я повторила, повисли в воздухе той горечью, которой было пропитано всё моё существование в данный момент.
Через мгновение я ушла, не выдержав больше напряжения, пронзившего пространство.
Кажется, теперь у меня точно больше не было не только мужа, но ещё и отца…
***
Возвращение домой вновь ударило по натянутым до предела нервам. От вида той еды, которую сегодня готовила, ещё не зная, что моя жизнь вот-вот превратится в кошмар наяву, на глазах сами по себе выступили слёзы.