Две секунды после - стр. 41

Том переходит на другую сторону, утягивая меня за собой.

– Ты в порядке? – спрашивает он, заглядывая в лицо.

– Да, да… нормально, – слегка запоздало киваю я.

Наклонившись, он целует меня в губы. Толпа взрывается. Я замираю и даже, кажется, округляю глаза. Снова крики, вспышки… Я беру Тома за руки, которыми он придерживает меня, и углубляю поцелуй. Плевать. Не могу и не хочу сопротивляться, ведь мне это нравится.

Потом Том дает еще пару автографов, мы с ним вместе фотографируемся с несколькими фанатами и запрыгиваем в машину. Я, Том и Джефф садимся рядом, напротив – Марк, Бен и мой отец.

– Черт… как же я рад! Я просто не могу усидеть на месте! – Бен вертится на кресле, улыбается, у него блестят глаза.

Азарт после выступления все еще плещется в крови.

Том тянется к Бену и бьет его по колену:

– Это был охрененно крутой концерт, чувак!

Марк активно кивает:

– У меня до сих пор бурлит кровь!

Я обкусываю ногти, уставившись в окно. Смотрю, как беснующиеся фанаты остаются позади, и очень медленно осознаю, что сейчас произошло.

– Не стоило вам целоваться у них на глазах, – говорит отец, отвлекая меня от окна.

Он окидывает нас с Томом недобрым взглядом, отчего сердце подскакивает и переворачивается. Неужели он все слышал?

– Зачем они просили меня сфотографироваться? – резко перевожу тему я.

В салоне раздается легкий смех.

– Ты теперь тоже звезда, киса, – Бен подмигивает мне и вальяжно раскидывается в кресле.

Я смотрю на Тома.

– Ты ведь моя девушка, – говорит он так, будто это правда, – ты им интересна.

– Я все равно не понимаю, зачем им это надо. Я никто.

Бен морщится, а Марк усмехается:

– Ох, Бельчонок. Не думай. Наслаждайся.

«Нитл Граспер» начинают хихикать. Взглянув на отца, я вижу, что он не следит за ходом разговора, а пристально и как-то озлобленно смотрит на Тома, а тот либо не замечает этого, либо игнорирует.

Не желая видеть разгневанного отца, я отворачиваюсь обратно к окну. Если папа знает, что случилось между нами, то мне понятна его реакция, а если нет… тогда я не понимаю, что случилось.

Мы доезжаем до отеля, но «Нитл Граспер» возвращаться в номера не собираются. Они высаживают меня, а сами отправляются на афтерпати. Отец уезжает с ними, и мне остается только гадать о его чувствах.

Оставшись одна, я готовлюсь ко сну. В солнечном сплетении поселяется липкая и вязкая тревога, будто я извалялась в грязи. Душ не помогает почувствовать себя чистой. От этого не отмыться.

Я заснула в самолете на разложенном кресле.

Понимаю это, когда просыпаюсь от хлопка в голове и резкой боли, охватившей виски. Сквозь приоткрытые веки я вижу Тома, он разглядывает мое лицо.

Перед взлетом он устроился рядом со мной. В салоне было несколько других мест, но он сел ко мне.

Его глаза бегают по моему лицу. Он слишком увлечен рассматриванием, чтобы понять, что я уже проснулась и вижу это. Том слишком близко. Так, будто мы проснулись с ним в одной кровати.

Его глаза вдруг округляются от испуга.

– Черт, Белинда… у тебя… – Он тянет ко мне руку, проводя ей под моим носом и показывает. На пальцах кровь. Вся сонливость резко пропадает, а боль в голове начинает чувствоваться так остро, словно мой череп сплющили под давлением. Задрожав и подскочив, я бегу в уборную.

Там я вытаскиваю бумажные полотенца из держателя и прикладываю их к носу, наклонившись над раковиной. Вся моя белая толстовка запачкана кровью, пару капель попало на спортивные штаны.