Две кругосветки - стр. 12
Свободные от вахты офицеры, а с ними астроном, художник, штаб-лекарь – все столпились нынче на палубе, с радостным любопытством разглядывая долгожданный берег.
– И впрямь похожа на сахарную-то голову, – заметил кто-то.
Остальные оживлённо закивали, соглашаясь.
Адамс сглотнул, и по-юношески острый кадык дёрнулся на его худой загорелой шее. Серые глаза на мгновение затуманились – гардемарину вспомнились настоящие сахарные головы, стоявшие в витрине кондитерской в Ревеле. Похожие на сугробы, сладкие бело-жёлтые конусы, и каждый завёрнут в плотную синюю бумагу с золотыми звёздами.
А ещё – полупрозрачные леденцы на палочках, имбирные пряники, забавные марципановые фигурки… И он, маленький, в детской матроске и шапочке с синим помпоном, теребит мягкую ласковую руку с гладким кольцом на пальце и тянет настойчиво к заветным дверям с колокольчиком.
Роман вздохнул мечтательно. В кругосветном морском путешествии ему отчаянно не хватало сладкого. Маменькино варенье, взятое на борт в Кронштадтском порту, было давно уже съедено, вылизано до капли.
Впрочем, на берегу, в Морском кадетском корпусе, где ещё недавно учился Роман Адамс, гардемаринов тоже сладким не баловали. Не давали к тому же ни молока, ни сливок. Утром и вечером полагался кипяток. И пеклеванная[9] булка из ржаной муки. Вкусная, впрочем. Булки и квас Морского корпуса славились во всём Петербурге. А в обед и ужин давали кашу. Гречневую. Как ни любил Роман до корпуса гречу, всё равно надоела.
И ученье, ученье, ученье – четыре часа до обеда и четыре часа после; четыре предмета ежедневно. Сидя над задачниками, Роман сгрыз не один десяток перьев, а потому известие о том, что ему, ещё не окончившему курс гардемарину, предстоит участвовать в первой российской антарктической экспедиции, не могло не привести Адамса в восторг. Сам капитан Беллинсгаузен, назначенный начальником нового кругосветного плавания, ходатайствовал перед морским министром о своём дальнем родственнике.
Товарищи завидовали. Кругосветка! Повезло человеку! Дальние страны увидит, морским волком станет! И не надо ещё год просиживать штаны на школярской скамье! И вообще, круго́м света ходить – это вам не в Маркизовой луже[10] плавать!
Все знали – перед кругосветной экспедицией ставится задача как можно дальше проникнуть на юг, чтобы «окончательно разрешить вопрос о существовании Южного материка». Перспектива стать первооткрывателем загадочной Антарктиды восхищала. Первооткрыватель… Острова и земли часто называют именами тех, кто их открывает… От мыслей об этом у Адамса начинало сладко ныть под ложечкой, он замирал, улыбался мечтательно. Потом, опомнившись, краснел, отворачивался к стене и смущённо ерошил свои светлые, коротко стриженные волосы.
Три с половиной месяца прошло с того дня, когда шлюпы «Восток» и «Мирный» снялись с якоря и под салют береговых артиллерийских батарей покинули родной Кронштадтский рейд. Миновав Балтийское, потом Северное море, они, после короткой стоянки у острова Тенери́фе, благополучно пересекли Атлантику и теперь намеревались на пару недель задержаться у берегов Бразилии.
Стоя на верхней палубе «Востока», гардемарин во все глаза смотрел на приближающийся берег и на открывшуюся справа крепость Санта-Круц, защищавшую вход на рио-жанейрский рейд с востока. Оттуда что-то надсадно кричали в рупор. Разумеется, по-португальски, поскольку Бразилия всё ещё входила в объединённое португальское королевство. На шлюпе по-португальски никто не знал. Ответили по-русски, и шлюп невозмутимо продолжил движение вглубь залива. Там, на западном берегу, белел город Сан-Себастьян де Рио-Жанейро, теснимый к воде зелёными склонами гор.