Две кругосветки - стр. 10
Земля под ногами неожиданно поползла.
Луша вскрикнула и, не успев отпрянуть назад, ухнула вниз, выпустив из рук пустой алюминиевый котелок.
В трюме «работорговца»
Кто-то крепко держал её за волосы. Луша со стоном втянула в себя смрадный тяжёлый воздух и очнулась. Часто дыша, открыла мутные глаза и сперва ничего не разобрала в полумраке.
По лицу текла вода. Солёная…
Постепенно она поняла, что стоит на четвереньках. В лицо заглядывал кто-то – верно, тот, кто держал её за волосы. Он что-то говорил, всё повторял и повторял одно и то же, и белки его глаз, огромные, как две луны, светились в душной густой темноте.
Вдруг всё накренилось и низверглось куда-то вниз и Луша тоже.
Звякнуло, зазвенело железо. Снизу в живот и в грудь плеснула вода. Потом всё взмыло вверх.
Что за странные качели?..
Глаза постепенно привыкали к сумраку. Проявлялись смутные очертания человеческих фигур: голые блестящие торсы, запястья в кандалах. Луша с ужасом всматривалась в отрешённые, измождённые лица – с выпяченными губами, широкими носами и высокими, обтянутыми кожей скулами, похожие на африканские маски.
Старый негр, державший Лушу за волосы, отпустил руку и продолжал говорить, обращаясь к девочке на странном гортанном наречии. До Луши не доходил общий смысл сказанного, хотя отдельные слова были понятны. «„Процессор“ тормозит», – сказал бы Руся… Луша подняла голову выше, ещё раз внимательно огляделась. Руслана рядом не было.
Сосед всё тормошил девочку за плечо, словно пытался втолковать ей что-то важное.
Наконец до неё дошло:
– Нельзя ложиться и засыпать, если не хочешь захлебнуться.
Луша кивнула, выпрямилась и медленно выговорила в ответ несколько слов на чужом языке. Получилось, хоть и не без труда. В ответ сверкнула белозубая улыбка.
Луша хотела ещё что-нибудь сказать, но тут всё снова ухнуло вниз. Она поспешно отвернулась и молча прикрыла глаза, чувствуя мутную сосущую тяжесть внутри. Казалось, её вот-вот стошнит застрявшими внутри вязкими гортанными словами чужого наречия. Вежливее промолчать. Вниз – вверх, вниз – вверх. О господи!
«Я – в трюме. В душном, вонючем трюме дырявой посудины, гружённой „чёрным деревом“ – так, кажется, называли португальские торговцы невольниками свой живой товар.
Угораздило же попасть в какой-то дремучий век!.. Ничего себе провалилась! Впрочем, на дне карстовой пещеры тоже, наверное, не сахар… Может, и к лучшему?
Но какая гадость эта морская болезнь! Ой, мамочка! Ой, домой хочу!
Хотя от морской болезни и в двадцать первом веке не делают прививки…»
Луша крепко зажмурилась, пытаясь справиться с очередным приступом тошноты. В глазах мелькали разноцветные пятна. Ей вспомнилось нынешнее лето: вот они с братом у бабушки в деревне, сидят на траве под старой яблоней – Луша с калейдоскопом, а Русь-ка – с книжкой.
Книжка была приключенческая, про работорговцев и пиратов. Руся читал её запоем, а потом в красках пересказывал Луше леденящие душу истории про бедных негров и алчных торговцев невольниками.
Больше всего их обоих поразил рассказ о том, как штиль на много дней задержал судно с невольниками вдали от берега, в открытом море. «И тогда на корабле стали выдавать воду по кружке в день. Потом по полкружки, а потом… половину невольников просто сбросили в воду. Акулам на съедение».