Два солнца в моей реке - стр. 22
Я молча ждала, пока она начнет говорить. Ведь, в конце концов, это ее решение – рассказать постороннему человеку о себе. Заставлю, спровоцирую на откровенность – изменю ее решение. А вправе ли я?
– Не вижу больше смысла в жизни.
– У вас что-то произошло?
– Нет. Сын вырос. Я больше ему не нужна. А я жила только тем, что растила его. Наверное, это было неправильно. Но сейчас это не изменишь.
– Он уехал?
– Нет. Просто живет отдельно, в нашем городе. Ко мне иногда приезжает. Он чужой и взрослый. У него девушка, которая мне не нравится.
– Почему?
– Потому что она сразу, с первого дня стала плохо ко мне относиться. И сын старается, чтобы мы общались как можно меньше.
– Настраивает его?
– Он самостоятельный, но, может быть, и настраивает. Хочет, чтобы я разделила квартиру, сын сейчас снимает. Как разделить? Я со своими стенками срослась. Я здесь с детства живу, с рождения. Почему я должна уезжать из своего дома из-за нее? Жить со мной она не хочет, хотя место есть. Сын домой приходит как чужой. Посидит и бежит к ней, как будто она денется от него куда-то. Намертво привязала.
– Почему не женятся?
Женщина нервно повела плечами.
– Надеюсь, что и не поженятся. Что это всё закончится. И вообще, я совершенно одна.
– Вам некомфортно одной?
Женщина с удивлением посмотрела на меня.
– Одна – это не одинока, – объяснила я. – Одиночество может быть и в большой семье.
– У вас большая семья?
Я представила себе Маришу с копной непослушных кудрявых волос, своих котов, маму, живущую в Австралии, ее сына, похожего на дочь, представила и того, кого должна забыть навсегда…
– Ну, в общем и целом – да.
– А у меня никого нет. Что вы мне можете посоветовать?
И правда – что? Если у врача-гастроэнтэролога так же постоянно болит печень и идет по ночам желчь, как у его пациентов, как он может их лечить? Делиться советами, которые не помогают?
– Вы работаете?
– Теперь нет.
– Животные есть?
– Кошка убежала, погибла скорей всего где-то.
– Возьмите котенка.
– Не хочу. Точнее, не могу. Искала свою, все надеялась, что найду. И до сих пор еще жду. Иногда кажется – скребется в дверь. Встаю ночью, иду открывать – там никого. Сижу потом на темной кухне, жду утра.
– А какие-то родные есть? Братья, сестры?
Женщина покачала головой. Как же хорошо я ее понимаю. И никогда ей этого не скажу, иначе я сразу же превращусь из человека, который может дать совет, помочь, в товарища по несчастью.
– Кто вы по профессии?
– Работала в отделе кадров.
– Попробуйте устроиться на работу, хотя бы месяца на два, на любую, это вас отвлечет.
– А я не хочу отвлекаться. – Женщина сощурила глаза. – Я хочу, чтобы сын вернулся ко мне, хорошо питался, жил дома, а не скитался по съемным комнатам. Хочу, чтобы мы разговаривали по вечерам, смотрели вместе фильмы, передачи… Чтобы он однажды встретил девушку, которая увидела бы во мне друга.
– Какой она должна быть?
Женщина нервно повела плечами.
– Не знаю. Но точно не такая, как эта. Я ему так и сказала – кто угодно, но не она.
Мы еще долго-долго разговаривали, и так и эдак я пыталась подвести ее к мысли, что сын выбрал то, что по каким-то причинам ему милее всего.
Напоследок она сказала так:
– Я надеюсь лишь на то, что это не навсегда. Расстанется когда-нибудь с ней, буду этого ждать. И делать все, чтобы это произошло как можно скорее.