Два писателя и две утопленные калоши - стр. 2
– Мадам, без доклада нельзя, – вскричал секретарь. Однако дама уже впорхнула в кабинет, рухнула на стул подле массивного канцелярского стола, за которым сидел хозяин кабинета, и убедительно изобразила обморок. Манто распахнулось, под ним обнаружилось ярко-пунцовое шелковое платье с невероятным декольте. И длинная, очень длинная нитка стеклянных алых бус, многократно обмотанная вокруг шеи, и, тем не менее, свисающая почти до пояса.
Судебный следователь Полежаев был широкоплечий, поджарый господин, с тонкими чертами лица, чем-то похожий – и внешностью, и повадками – на добермана-пинчера. Глядя на даму в обмороке, он нервно потянул воздух носом, нахмурился, и попытался понять, к какому слою общества принадлежит сия особа с декольте; результат размышлений был никаким, ибо он ничего не понял. Поэтому он обратился к секретарю:
– Васильчиков, воды принесите!
Васильчиков примчался с кувшином немедленно и захлопотал вокруг бедняжки.
Дама выпила воды, пришла в себя, и, прошептав «Как у вас душно», сбросила манто. Тут обнаружилось, что вырез ее платья сзади еще глубже, чем спереди, и намного.
– Что у вас стряслось, мадам? – осведомился Полежаев.
– Мне страшно выговорить, – пролепетала она затравленно, глядя умоляюще в лицо Полежаева. Что это был за взгляд! То был взгляд нежного ребенка, безвинного, как ангел. Он, этот взгляд, взывал о помощи – и помилуйте, возможно ли отказать, когда тебя молит такое святое дитя? И эти глаза, бездонные, как озера, нежные, как фиалки!
Сочетание вызывающе-откровенного наряда соблазнительницы и выражения святой невинности на полудетском личике создавало весьма пикантный контраст; отметив это, Полежаев вежливо осведомился:
– Итак?
– Убийство, – шепнула она. И трагически прикрыла глаза рукою. Не забыв изящно оттопырить мизинчик.
– Где именно и кого убили? – Полежаев деловито обмакнул перо в чернильницу, подвинул к себе чистый лист бумаги и воззрился на даму вопросительно.
– У меня на квартире, – ее губки задрожали. – «Кабаре Золотой Арлекин», это недалеко отсюда…
– Так где убили-то? – у вас дома или в каком-то кабаре? – не понял Полежаев.
– Ах, это одно и то же, – она порылась в карманах, достала дешевый дамский портсигарчик, длинный мундштук, зарядила его пахитоской и глянула на Полежаева вопросительно. Так как Полежаев не торопился ей на помощь, вид ее стал удивленно-растерянным.
– Я не курю, – вздохнул он, а затем крикнул, – Васильчиков, у вас есть спички?
Когда, наконец, вопрос с огоньком для дамы был решен, она изящно затянулась. И объяснила следующее.
Идея устроить мини-кабаре, этакий миниатюрный приют для богемы, пришел ей в голову случайно. Сперва она – в прошлом танцовщица кордебалета – просто сняла для себя квартирку из двух крошечных каморок, в которую попасть можно было по винтовой лестнице – пройдя к ней через коридорчик, отделенный от захламленного подвальчика перегородкой – с такой, знаете, большой, красивой аркой.
– Ах, именно эта арка навела меня на мысль поистине гениальную! И еще потолки – не обычный потолок, а такими сводами полукруглыми, как в старину… И тут меня осенило! Такая отличная идея!
В подвальчике раньше хранилось вино, теперь он пустовал. Она договорилась с хозяином, заняла немного денег у друзей – таких же безденежных, как она сама, по несколько рублей, – наняла рабочих, подвальчик почистили, побелили, а один ее приятель-художник даже расписал стену, сделав что-то вроде пестрой экстравагантной фрески. Поставили дешевые столы, соломенные стулья – и стали там собираться поэты и писатели, танцоры и артисты; но суть ее идеи была в том, чтобы рассылать пригласительные билеты всяким «фармацевтам».