Душа моя, гори! - стр. 5
Я распахнула глаза и, тяжело дыша, бездумно посмотрела на телефон, надрывающийся на столе. Сил подняться и ответить не было. Так отвратительно я себя еще никогда не чувствовала. И только сейчас дошло осознание: у меня большие проблемы со здоровьем. Я упала в обморок! На работе! Мысль приложила обухом по голове. Почему я раньше не обратилась к врачу? Что еще должно случиться, чтобы я позаботилась о себе?
С трудом поднявшись, я села за стол и набрала номер регистратуры платной клиники. Пора на обследование.
Вести автомобиль в полуобморочном состоянии было бы чистым самоубийством, поэтому я вызвала такси и поспешила на выход. Едва не плача от боли, я зашла в лифт и, как назло, столкнулась с Родионовым. Отбросив желание развернуться и пойти по лестнице, я нажала кнопку первого этажа.
– Что-то ты бледная, Оленька, – начал он без расшаркиваний. – Неужто приболела?
– Не дождешься, Родионов, – скорее по привычке огрызнулась я, стараясь не оторвать декоративный поручень, в который вцепилась со всей силы.
Снова накатила тошнота. Еще не хватало, чтобы меня при этом отвратительном типе вывернуло. Разнесет потом сплетни по офису, а нового прозвища мне не нужно. Гад умеет их придумывать, до сих пор фригидихой называют за глаза.
– Ну что ты, Оленька. Неужто я монстр какой? Помочь хочу. Супчик приготовлю, одеялко подоткну…
Он противно поиграл бровями. В голову пришла шальная мысль: может, не сдерживать позывы тошноты? С высоты своего роста я ему как раз на макушку попаду.
Я даже уже примерилась, когда лифт остановился. В него вошли несколько человек, отгородив меня от Родионова. Едва заметно выдохнула: теперь можно сосредоточиться на том, чтобы спокойно добраться до такси.
К моему великому счастью, больше мне никто не помешал, и через час я подверглась всевозможным исследованиям в одном из лучших медицинских центров Москвы.
Ожидание результатов томило, я нервно мерила шагами просторный коридор. Бутылка воды была выпита, я посидела уже на каждом диванчике, что зазывно стояли вдоль стены, когда, наконец, пришел врач.
– Ольга Михайловна, пойдемте, – позвал он.
Высокий плотный мужчина выглядел суровым и казался созданным для того, чтобы сообщать исключительно скорбные новости. А я очень не хотела их слышать. Впервые за много-много лет вспомнила Всевышнего и принесла ему короткую молитву.
Не помогло.
– Ольга Михайловна, не буду ходить вокруг до около, новости плохие.
– Насколько? – собрав все силы, спросила я.
Мужчина тяжело вздохнул, и я поняла серьезность положения. Дальнейшие его слова слились в единый бессвязный поток. Мой мозг никак не хотел их воспринимать: опухоль, в любой момент, госпитализация, операция, мало шансов, мы не знаем, сколько осталось… Я сидела прямая, словно палка, и не могла пошевелиться. Почему я? Почему так быстро? Что мне теперь делать?
Как в тумане я смотрела на бумаги, которые протягивал доктор, и не могла сосредоточиться.
– Что это? – словно со стороны услышала я свой полушепот.
– Согласие на госпитализацию.
– Зачем? – вопрос вырвался сам собой, я никак не могла понять, чего он хочет.
Доктор снова очень вежливо и обстоятельно начал объяснять. Его голос доносился до меня как из-за перегородки. Глухой и без смысла в словах. Протяжно выдохнула и осознала: я бесконечно устала. Хочу домой. В свой уютный мирок, где кроме меня никого нет. Желание так захватило мое существо, что я с несвойственной мне бестактностью прервала доктора. Пробормотала слова извинения и выбежала в коридор, пообещав приехать завтра.