Дурочка Надька. Про меня. Про вас. Про нас - стр. 10

– Какая ты. Очень красивая. Very beautiful. Лучше, чем на фото, которое дочь прислала.

– Вот засранка. И фото отправила, – опять про себя ругнулась Надежда. Зачем ей это надо? Жизнь мне хочет устроить? Или квартиру мою в наследство побыстрей получить хочет? С нее станется. Пока думала, подошли к машине.

– Взял в аренду. Чего тратится? Пригодится еще.

Никаких тебе цветов. Ни поцелуя даже в щеку. Опять забилось сердце. Что я тут делаю? В чужом городе? С абсолютно незнакомым человеком? Месут как будто услышал ее.

– Не переживай. Все у нас получится. Ты мне нравишься. И подходишь по всем моим параметрам.

– Меня бы кто спросил, нравится мне он или нет, – опять подумала Надя.

Приехали. Большой двухэтажный дом. Квадратов 500.

– Извини, редко здесь бываю. Потому начнем с уборки. Переодевайся!

О таком повороте событий Надя даже не думала. Домашней одежды у нее не было.

– А прическа, маникюр?

– Снова сделаешь. Вот ведра, тряпки. Мою майку надень. Все белье в стиральную машину, а потом прогладить. Обязательно с обеих сторон. Я белье каждый день меняю. В холодильнике мясо. Можешь поставить готовить.

Месут игриво ударил ее по заднице.

– Давай, действуй!

Надя любит чистоту. Знает в ней толк. Ей не в тягость убирать.

– Лучше пол мыть, чем с ним в постель ложиться. Толстый. Пальцы как жирные червячки. Не очень приятный, одно слово. Но характер есть. Мужик, как у нас говорят.

Прилетела рано утром, почти не спала в самолете. Через шесть часов уборки, когда почти весь дом сиял чистотой, Надя уже совсем выбилась из сил. Когда достала из духовки мясо, накрыла стол, уже в полном смысле ни петь, ни рисовать.

– Ты молодец, – Месут похвалил ее. – Отличная хозяйка, чистоплотная. Не зря вас, русских, больше всего хвалят европейские мужчины. Теперь посмотрим, какая ты любовница.

– Нет, я устала. Не хочу.

– Женщина, не перечь мужчине. Где ты, где я? Я тебя осчастливил, забрал из нищей России. Ты должна быть мне благодарна. Еще и любить тебя буду. Быстро раздевайся.

Липкие руки, жирные губы и дурной запах изо рта. Это последнее, что помнила Надя. Она просто уснула. Мертвым сном. Перелет и шестичасовая уборка дали о себе знать. Утром Надя не могла понять, где она и что с ней.

– Я же в Алании. У Месута.

Он сидел, развалившись на балконе. Курил и потягивал пиво из бутылки.

– Не стал тебя будить. Я добрый. Дал тебе поспать. Сегодня трудный день. Надо сделать орднунг в мой келлер, а потом, если успеем, то поедем на море. Пока еще холодно, но сегодня обещают теплый день, так что полежим на пляже. Сегодня почти лето. Плюс двадцать. Сделаю тебя счастливой.

Надя приготовила завтрак. С сожалением посмотрела на потрескавшийся лак на ногтях. Перчатки не спасли ее красоту. Омлет с сыром, омлет с овощами. Отварила сосиски. Достала джем. Хлеба не было. Месут, увидев, что она что-то ищет, спросил: «Чего-то не хватает?»

– Хлеба.

– Так что ждешь? Вон за углом лавка. Давай сбегай.

– Но я еще не одета.

– Оденься, какие проблемы.

Поднялась в спальню. Накинула толстовку, джинсы. Хорошо, что знакомая ей турецкие лиры отдала, а так денег просить неудобно как-то. Вышла на улицу. В Сибири холодина, а тут по-весеннему все ярко, солнечно.

– Ничего, как-нибудь выживу эту неделю. Ради этого солнца, ради этих цветов, которые уже вовсю цветут на клумбах. Когда бы я их еще увидела?