Дуракам всегда везёт - стр. 10
– А шо, правда друзья? Шоб-таки генерал кентовался с водилой автобуса! Да не рисуйте мне узоры на воображении, гражданин лейтенант.
– Он не водила автобуса, Яков Аронович. Он начальник автобусного парка области. Вас обдурили, – Малович сложил вещи в свою большую кожаную сумку и уехал. – Не знают ваши клиенты ни хрена толком.
Дома Катя ничего не спрашивала. В квартире было так душно и мрачно, будто отсюда только что вывезли на погост покойника. Александр Павлович поискал в буфете, что можно съесть. Нашел ржаные хлебцы в рваной пачке и бутылку лимонада. Больше ничего не было. Кастрюли на плите стояли пустые и холодные. За окном в форточку был вмонтирован естественный холодильник. Клетка из толстой сетки, где внавал лежали сырое мясо, рыба и половина курицы. Готовить жена сегодня не стала. Или от расстройства чувств. Или начала уже наказывать мужа за слабохарактерность и пустые, оказывается, слова об огромной любви к ней и вечной преданности. Выпил лимонад и зажевал его половиной пачки трещащих на зубах хлебцов. Больше заняться было нечем. Катерина пока решила не разговаривать. Можно было газеты почитать, но он понял, что ничего ему сейчас не интересно. Снял форму, достал из шкафа запасное покрывало для постели, лёг в зале на велюровый диван и отвернулся к его спинке. Считай – к стене. Долго не мог уснуть, но через пару часов заставил себя ни о чём не думать и потерялся, наконец, во сне без снов. Не успел он этим вечером заманить в дом к себе Андрея. И выгнать его из города не получилось тоже поэтому.
Он проснулся рано. Катерина ещё не выходила из спальни. Накинул Малович на себя всё милицейское, шинель застегнул поплотнее и спустился к мотоциклу. Ехать было холодно. Ветровое стекло как будто пропускало сквозь себя порывы метелицы с острыми как иголки микроскопическими снежинками. Сержанты тоже прибежали раньше. На хазу брать всех трёх бандитов вылети они на трёх мотоциклах. Воры и бандиты облавы не ждали, а потому сразу после рассвета ещё дрыхли в своё удовольствие, полученное ещё с вечера с помощью «дури» и водки.
– Подъём, блатата! – заорал сержант Ануфриев, огромный как бык, вставший на задние ноги. Все мгновенно спрыгнули со шконок, таких же как на зоне. Привыкли к ним, видно. Сами себе и сколотили похожие. – Все ксивы на стол кинули. Паспорта, справки об освобождении. Мухой, мля!
Малович увидел Андрея Прибылова. Он сидел на шконке и доставал из маленького дерматинового чемодана прочный кулёк, в какие детям в подарок упаковывают новогодние конфеты с мандаринами. Сержант Ануфриев забрал у него паспорт, проглядел все остальные и сказал небрежно.
– Федоренко, Алексеев и Прибылов – с нами поехали. Остальным спать дальше. Разрешаю до девяти кемарить. А потом бегайте по автобусам, стригите с лохов лопатники. Зарабатывайте себе сроки на киче!
– Паспорт Прибылова мне, – протянул руку Александр Павлович. – Вы, товарищи сержанты, берёте Алексеева и Федоренко. А Прибылов поедет со мной. И вот что ещё. Привезёте их, сдайте в КПЗ и дежурному скажите, чтобы вызвал на работу Онищенко. Я через час буду.
– Дядь Саш, ты чего? Куда повезёшь? – Андрей заволновался. Даже свитер надел навыворот. – Ты же знаешь – паспорт чистый у меня. Приводов в милицию не имею.
– А ты в милицию и не поедешь, – сказал ему на ухо Малович. – К Екатерине поедем. Домой к нам.