Духовка Сильвии Плат. Дилогия - стр. 14
После молитвы мы приступаем к ужину. Пит уплетает за обе щеки, я завидую его аппетиту, потому что мне есть совсем не хочется. Но я все же пытаюсь запихнуть в себя что-нибудь, чтобы не вызвать подозрения, ведь обычно я ем нормально.
– Что-то не так, дорогой? – вдруг интересуется мама, и я тут же вздрагиваю, но оказывается, она обращается к отцу. Он молчит пару секунд, пытаясь подобрать слова.
– Я рассказывал про нового работника?
Мама качает головой. Это и неудивительно. Из отца вообще лишнего слова не вытянешь, а о работе он не любит говорить вдвойне. Видимо, считает, что это не наше дело. Но тут он начал говорить при всей семье, а значит, произошло действительно что-то из ряда вон выходящее.
– Вёрстайл, – тяжело выдыхает он, будто ему трудно даже называть эту фамилию.
– А что с ним не так? – аккуратно спрашивает мать, подавая Питу тарелку с салатом.
– Он недавно с семьей переехал из Буффало. Город по нашим меркам большой, а тут Корк… – Он задумывается. – Он никогда не сможет привыкнуть к нашим правилам, да попросту и не хочет, – он кладет вилку в тарелку, – из-за этого будем страдать все мы.
Насколько я понимаю, последняя фраза означает, что твой отец та еще заноза в заднице Корка.
– Сегодня мы чуть не потеряли важных клиентов из-за него. Такой шум поднял. Видите ли, те отказываются платить сразу. Но они у нас и раньше лес покупали. И всегда мы с ними договаривались, и отсрочки им давали, и все шло более-менее хорошо. Они вот уже четверть века с нами работают. А этот что о себе возомнил?..
Пожалуй, я впервые в жизни вижу отца таким обеспокоенным и разговорчивым. Меня это пугает.
– Встал в позу, мол, так дела не делаются. Господи, ну что за болван? Этот город только и живет, что на продажу леса. Что мы будем делать, если они от нас откажутся? Лучше получить деньги позже, чем никогда… – И все в таком духе.
Мать его внимательно слушает, наверное, удивлена такой несвойственно бурной реакции, так же как и мы. За столом в этот вечер говорит только отец. И даже когда все доедают, никто не уходит, боясь накалить и без того непривычную ситуацию. Мы сидим за столом до тех пор, пока отец не выдыхается. Позже мы помогаем маме с посудой и смотрим телевизор. Отец все продолжает вспоминать новые детали, связанные с безобразной, по его мнению, работой твоего отца.
Ровно в девять часов во всех домах Корка отключают электричество. Так происходит всегда, кроме тех дней, когда проводят религиозные собрания (каждый третий вторник месяца). Мы зажигаем свечи. После этого мама пользуется моментом и отправляет меня и Пита в наши комнаты. А потом снова начинает успокаивать отца, а он все равно никак не утихомиривается.
Они сидят на кухне и шепчутся до полуночи. Я знаю это, потому что бессовестно подслушиваю, сидя на лестнице. Они заканчивают молитвой и идут спать. Я прячусь в темноте коридора.
И не знаю, что раздражает меня больше: то, что мне кажется, будто твой отец все же прав, или то, что я могу допустить хотя бы мысль, что он прав, и, следовательно, признать, что мой отец ничего в этом бизнесе не смыслит. Но он занимается лесом всю сознательную жизнь, и у него это получается. Твой же отец пытается применить политику большого города, которая здесь никогда не сработает…
Господи, как же вы меня бесите! Но, с другой стороны, по какой-то непонятной причине я вами восхищаюсь. И это чувство меня раздражает, ведь я не должен быть за вас. Но получается так, что я становлюсь предателем в собственной семье, хотя не делаю ничего плохого. Но даже подобные мысли меня пугают.