Дублер - стр. 8

– Заменим, – охотно отозвался молодой человек, держа целую охапку.

– Сделайте, пожалуйста, чтобы красиво, – попросила Лиза.

– Запросто, – ответил консультант, достал пару-тройку пушистых зеленых веток, искусно воткнул между розами.

– Упаковочку?

Для консультанта парень вел себя фамильярно, но Лиза поддалась его манере.

– Пожалуй. И еще открыточку подберем? Есть с цифрами?

Парень, держа огромный букет в руках, устремился к вертушке открыток у кассы.

– Сейчас поищем.

Парень окликнул девушку, появившуюся у кассы:

– Девушка, открыточки есть у вас? Нам маме на юбилей. И букетик сделайте нам, вон с той зеленой сеточкой.

Продавец кивнула, принявшись заворачивать розы. Лиза смутилась:

– Извините, я думала вы – консультант. Костюм…

– В костюмах теперь ходят только охрана, президент и продавцы пылесосов, – рассмеялся парень. – И те, кто идет на юбилей бабушки.

Молодой человек окликнул продавщицу.

– Поищите и мне открытку – «Восемьдесять».

Продавец салона повертела стойку с открытками, выудила «Пятьдесят пять».

– «Восемьдесят», к сожалению, нет.

– Вот и бабушка думает, что столько не живут. Она последние лет десять уверена, что это последний день рождения и последнее семейное фото. Ей хочется, чтоб все было чинно и благородно.

– Еще раз простите, неловко вышло, – извинилась Лиза.

Ей упаковали букет, она достала бумажник. Молодой человек положил на прилавок свой букет, из белых лилий.

– Да что вы. Всегда рад помочь. Поздравьте от меня вашу маму.

Лиза отозвалась:

– А вы от меня – свою бабушку.

Лиза, улыбнувшись, вышла из салона.

Машина Доценко направлялась по ночному городу. Рената откинулась, поглаживая Доценко по затылку, в этом женском движении была претензия на собственность, но ему было приятно. Белокурых кудрей, как у Солнцева, у Доценко давно не было, лет с тридцати начал лысеть, брил голову, не унижал себя камуфляжем лысины забором с висков. Рената пока не преодолела барьер с «вы» на «ты», еще не переспали, что бы там ни шептали «бабарихи».

– Вы такой добрый. Я про Петровича.

– Доброе слово и кошке приятно, – добродушно произнес Доценко.

– Хотите сказать: лаской от людей добиваешься куда больше, чем грубостью? – Рената во всем искала резон.

Доценко покоробила ее прямота.

– Циничные вы, молодежь.

Рената пожала плечами:

– Да нет – просто вслух говорим.

На миг Доценко подумал, что она не такая уж дура. Но Рената испугалась того же – умных мужчины часто путают со стервами. Сердцем стервы она чувствовала, что дурочкой можно поиметь с мужика куда больше и с меньшими трудозатратами. Дурочку хочется опекать. Решила загладить.

– Вы бываете таким разным. Добрый и мягкий, властный и жесткий, – промяукала Рената.

– Ты про сценаристку? – спросил Доценко.

Рената испугалась, что может испортить ему настроение.

– Вы правильно ее осадили! Какие наглые эти авторы! Указывать режиссеру с актерами! Да кто она такая вообще.

Доценко выдал не ту реакцию, что Рената ждала. Вообще Доценко выдавал не те реакции. Ренату это немного беспокоило. Ей нравилось все держать под контролем.

Доценко на миг задумался:

– Но пишет она хорошо, эта Григорьева.

Рената не любила, когда при ней кого-то хвалили.

– А у меня по литературе в школе была пятерка. И по русскому.

Врала она все, троечница.

– Даже не сомневаюсь, – улыбнулся Доценко.