ДУ/РА - стр. 17

– Я мусульманин.

– А-а-а… – протянула она. – Верующий, значит.

– Война научила, – процедил я сквозь зубы.

На этом наш разговор исчерпал себя. Она не стала расспрашивать дальше, а я решил не вдаваться в подробности. Зачем молоденькой девчонке знать, как внутри ёкает перед тем, как шагнуть на проверенную, казалось бы, дорогу? И ты каким-то чудом останавливаешься и видишь тонкий провод, наспех закопанный духами в землю. Война учит многому. Особенно она учит верить интуиции.

Я молчал. Илона тоже молча готовила – идиллия.

– За тобой следят бывшие люди Ратмира, – нарушил я это молчание, спокойно соврав и наблюдая за ее реакцией.

Если Морозову-Светлову ищут и хотят выйти на нее через сестру, то она должна быть замешана. Илона убрала прядь волос за ухо и пожала плечами:

– Но зачем? По официальной версии, Оля умерла. Я перестала ее искать после того, как узнала это.

– Значит, ты не веришь в официальную версию? – постучав пальцем по столу, съехидничал я.

Она обернулась от плиты. Снова заправила непокорную прядь и снова неуверенно пожала плечами.

– Я видела дату на снимках. Они сделаны после ее смерти.

И смотрит голубыми глазищами, пристально так. Словно рентген.

– Дату можно подделать.

– Знаю. Но если ты говоришь правду, то мне лучше не светить этими фотографиями… – Ее взгляд стал рассеянным, а на лице появилась смесь грусти и боли. – Мне придется поверить тебе на слово, так?

Последние слова она произнесла почти шепотом. Я скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на нее, ища хоть что-то, что могло меня насторожить. Навести на мысль, что она предательница, лгунья или…

– Это правда, Тимур? – чуть шевельнулись ее губы. – Оля жива? – Подбородок у нее задрожал, а голубые глаза наполнились влагой.

Я кивнул, и Романова резко опустила голову, спрятав лицо в ладонях.

Мне захотелось застонать от этой сопливой сцены, но я сдержался, встал и подошел к ней, молча обхватил за плечи и подтолкнул к стулу, побуждая сесть. Она сделала это, тихо всхлипнув, а потом просто уронила руки на стол и зарыдала.

Я не силен в утешениях, поэтому решил оставить ее в покое. Мелкие макароны-ракушки почти сварились, а тушенка уже растаяла и поджарилась на крошечной сковороде. Я слил воду, чудом не ошпарившись, и закончил готовку за хозяйку квартиры. Нашел тарелки, разложил незатейливое блюдо и поставил на стол:

– Поешь.

Наши дни

Я добрался до дома, успев проскочить пробки – повезло. Телевизор на кухне монотонно рассказывал вечерние новости. Переключая каналы, я наткнулся на «Улицы разбитых фонарей», передернулся и вырубил говорящий ящик. Я выглянул в окно и решил прогуляться, благо дождя в последние дни не было и улицы даже успели просохнуть.

Обычно я гуляю вечером, перед сном, теша себя надеждой на крепкий и здоровый сон после прогулки на свежем воздухе. И вот вам правда – это ни хрена не работает. Я как просыпался в холодном поту ровно через два часа после того, как засыпал, так и просыпаюсь.

Ветер порывами гонял пожелтевшую листву по аллее сквера, несколько парочек неспешно прогуливались, держась за руки. Женщины с детьми в колясках торопливо нарезали круги. Впереди показалась серая с голубым коляска, до боли знакомая, и я невольно сбился с шага.

Женщина с коляской поравнялась со мной.

– Тимур? – удивилась она. – Вот так встреча. – Она остановилась и улыбнулась мне.