Дружина сестрицы Алёнушки - стр. 5
– Так ты бы помог им, дедушка. Они и сами рады будут в море вернуться.
– Ну да, – закивал старичок. – Сами-то они рады, да не могут. А вот кто бы их снял…
– Да сам и сними! Что тут сложного?
– Я?!! – всполошился старичок. – Да они же морские, а я-то лесной! Стихия, туды ей в дупло. Мне и прикасаться-то к ним грех. Уж и без того я нынче весь промок! Как же я еще и русалок-то… А? – от возмущения он мотал во все стороны сучковатыми руками и шевелил рыжей с проседью, моховой бородой.
– Подожди, но ведь богатыри русалок как-то в лес привели. И ничего с ними не случилось. Почему бы и тебе…
Леший не дал Алене договорить.
– Богатыри – им что. Силушка их дурная, богатырская. Им любая беда, как с гуся вода, вот и творят что хотят. Я – другое дело. Сегодня русалку за хвост потрогаю, а завтра у меня вместо вьюнка водросля какая вокруг деревьев расти начнет?.. Тьфу! Неподобно мне даже подходить к ним близко. Их и птички, и все зверушки лесные бояться. Ведь может она, русалка, и добрая, а может акула какая. Сожрет – и имени не спросит. Только издали подходим все, слушаем, как они поют – жа-алистно, – и леший утер навернувшуюся на глаз слезу.
– Да что же это такое?! Жалко тебе их?
– Ой, жалко, милая. Жалко…
– А помочь не можешь?
– Ой, не можу… Как им, болезным помочь-то?
– Да хоть лестницу какую-нибудь им к дереву приставь, или там бревно, чтоб они спуститься смогли.
– И то верно! – обрадовался леший. – Им бы только с дерев слезть безбоязненно. А там уж сами до моря как-нибудь доберутся.
Он наморщил лоб.
– Бревнышки? По пологому? Бревнышек-то этих богатыри наломали в лесу не считано. Это я мигом, с ведмедями. Мы же… – леший, спохватившись, земно поклонился. – Спасибо тебе за науку, красна девица. Ох, как сами-то мы не дотумкали? По бревнышкам, да по пологому… Одно бревнышко подставим, чтоб скатилась по пологому, а другим-то и спихнем ее, болезную, чтоб не противилась… Как звать-то тебя, красна девица, дорогая наша советчица?
Алена даже растерялась от столь вольной трактовки ее совета, но спорить с дедушкой было неудобно. Она только вздохнула.
– Аленой звать.
– Попомню, Аленушка, я твою доброту, – и леший резво развернулся, собираясь уже бежать, очищать лес от "срамотищи". – Коли что надо будет тебе, так только кликни…
– А как звать-то тебя, дедушка? Кого мне кликать?
Леший остановился, как вкопанный.
– Ох, а разве я не говорил тебе?.. Буба меня зовут.
– Буба? – удивилась Алена.
– А что тут странного? – обиделся леший.
– Да ничего… Не пойму только, откуда такое… интересное имя?
Леший самодовольно хмыкнул.
– А вот, послушай, – он встал неподвижно, словно опять превратился в корягу. Только руки заходили ходуном. Одна рука хлопнет по макушке коряги, и разнесется по лесу глухой звук – "бу". А другая ударит по древесному животу, и разнесется по лесу звонкое – "ба". Так он и перебирал, с отрешенной улыбкой эти звуки, похожие то ли на уханье филина ночью, то ли на скрип качаемой ветром сосны. Потом замолк. Алена кусала пальцы, чтобы не рассмеяться и не обидеть это милейшее существо.
– Ну как? Нравится?
Алена широко улыбнулась.
– Ничего подобного раньше не слышала.
– Это потому, что никто другой, ни в каком лесу больше так не умеет. Я один могу это "бу" и "ба". Потому и имя тако… – он вдруг прервался на полуслове и весь сжался в комочек – Едут! Ой, беги, красна девица. Беги-прячься скорее в лесу. Они же дикие. Как увидят кого, сразу хвать, и в мешок. А то еще из лука стрельнут…