Другие времена - стр. 67
Умение Дмитрия Дмитриевича слушать располагало Алексея Ивановича к откровенности, к той душевной наготе, которую можно себе позволить только с самым искренним и доверительным другом или совершенно чужим человеком, от которого ты свободен во всех отношениях.
Упоминание Кукуева пробудило в Алексее Ивановиче, увлекшемся сторонними разговорами, давешнее любопытство к своему соседу. Пора было спросить, каким образом ему памятен этот всеми забытый герой.
Да вот только Дмитрий Дмитриевич совершенно не собирался рассказывать случайному попутчику о том, как ему пришлось читать роман про Кукуева и при каких обстоятельствах знакомиться с прототипом главного героя. И случайному попутчику ничего бы не рассказал, а попутчику, которого были основания считать неслучайным, тем более. Пассажира с непроницаемым лицом и жилистым складным телом не оставляла мысль о том, что томик в коричневой обложке с тисненым золотом названием романа был брошен перед ним на столик неслучайно. Тем более что однажды уже перед ним кидали эту книгу, правда, столик был побольше и дело было не в купе вагона, а в кабинете министра… Попутчику об этом совершенно не обязательно было знать.
Иное дело – читатель.
Какие могут быть секреты от читателя?
Девятнадцатого сентября 197… года, погожим осенним утром, в девять тридцать пять, как было зарегистрировано в журнале дежурного, в приемную начальника Главка БХСС на Садово-Сухаревской, на третьем этаже, а второй этаж занимал Главк «Спецлес», пришла телефонограмма с Огарева, 9, из министерства.
Помощник министра внутренних дел, подполковник Вишневецкий, курировавший борьбу с расхитителями социалистической собственности, вызывал к себе в министерство старшего следователя майора Сергеева со справкой по Усть-Куту. Явиться было предписано в пятнадцать часов ровно, так что времени для подготовки справки хватало с лихвой. Чаще случалось так, что справку нужно было подготовить за час, а то и за полчаса.
Секретарь тут же доложил телефонограмму генералу Перегудову. Тот, разбирая утреннюю почту и расписывая бумаги по управлениям, только кивнул, дескать, понял.
Тяжелой головой и всей осанкой генерал напоминал удачливого борца, еще молодого, лишь недавно сошедшего с борцовского ковра и делающего успешные попытки на новом для себя поприще заведующего спортклубом. Штатский костюм он предпочитал генеральскому. И вовсе не из небрежения высоким званием, напротив, ему как раз нравилось, когда к нему, одетому в цивильное, и непременно с оттенком щегольства, сослуживцы обращались по званию: «Товарищ генерал…»
Перегудов стал в свои нестарые годы генералом как раз в ходе обновления кадрового состава во всех структурах МВД и КГБ, что соответствовало дальновидной политике Центрального Комитета партии и его ленинского Политбюро во главе с Брежневым, Леонидом Ильичем.
– Пусть готовит справку и едет, – сказал генерал и погрузился в бумаги, украшая углы документов резолюциями, исполненными трехцветной американской шариковой ручкой, презент управляющего гостиницей «Россия».
Отпустив секретаря, Перегудов прервал чтение справки по Мурманскому порту, откуда рыба, привезенная на сейнерах из моря, уходила, словно в дырявые тралы, и на минуту задумался, как и полагается большому начальнику, пребывающему на криминальной должности.