Друг моего отца - стр. 17
Я с ней не разговаривала с того момента как села в машину, но она тоже не обмолвилась со мной ни словом. То ли поняла, что говорить я с ней всё равно не буду, то ли давала время остыть, то ли у неё был очередной план (а он у неё наверняка был), но обещанного в клинике разговора так и не случилось.
Молча по заведённому расписанию Татьяна Владимировна привозила на сервировочном столике в мою комнату еду. Сама лично забирала грязную посуду.
И сейчас, судя по времени, опять привезла ужин.
Я слышала, как она попрощалась с Агилёй. Значит, мы остались в квартире одни. Слышала её шаги, шуршание колёсиков тележки.
Она легонько постучалась. Но дверь открыла, как обычно, не дождавшись приглашения.
В тёмной комнате свет горел только у меня над головой. И я как обычно даже не подняла бы на мать глаза, но на столике, что она толкала перед собой стоял огромный торт с зажжёнными свечами.
— С Днём Рождения! — присела она на краешек моей постели.
— Что? Какого?.. У меня День рождения в январе, — уставилась я на неё, ничего не понимая.
— Знаю. Но раз уж ты только что закончила со своей молчанкой, может, поговорим?
— Нет, — снова опустила я глаза в блокнот. Принялась сосредоточенно выводить простым карандашом линии. Растирать мягкий грифель мизинцем, создавая тени.
— Хорошо. Ты тогда помолчи, а я тебе кое-что расскажу, — она пододвинула столик ближе к кровати. — На самом деле ты родилась не в январе, а сегодня. И зовут тебя не Яна Нечаева, а Ульяна Зверева.
Я замерла, хоть глаза на неё так и не подняла. Ульяна? И видимо, губы мои невольно искривились, потому что она хмыкнула.
— Да, твоему отцу тоже не нравилось это имя. Но я настояла. И он единственный раз уступил. Из нас двоих он был намного настойчивее и умел добиваться своего. Всегда. В итоге всё равно ведь вышло как хотел он, даже с твоим именем.
— Сейчас про него рассказать можно что угодно, — посмотрела я на неё, — ведь он всё равно не подтвердит и не опровергнет.
— Не веришь? — усмехнулась она. — Тогда вот, держи.
И прямо на мой рисунок она положила голубую бумагу с водяными знаками и гербовой печатью.
«Свидетельство о рождении», — прочитала я. И невольно заскользила дальше глазами. — Зверева Ульяна Андреевна. Родилась: сегодняшнее число, на год раньше моего. Место рождения: какое-то село Краснодарского края. Отец: Зверев Андрей Викторович. Мать: Легостаева Татьяна Владимировна. Место государственной регистрации: то же село.
— И что это доказывает? — вернула я ей бумагу.
— Это — ничего, — отложила она свидетельство в сторону. А из папки, что принесла, подала мне ещё один документ. — А вот это доказывает.
В этот раз это был анализ ДНК, согласно которого, я, Нечаева Яна Андреевна являюсь дочерью Легостаевой Татьяны Владимировны на 99,99998%%.
— Жаль, — отдала я ей результаты анализа. — Я всё же надеялась, что ты не моя мать. Матери так не поступают.
— Много ты знаешь о том, как поступают матери, — глянула она на оплывающие тонкие свечи. — Видишь, как они стоят?
Да, я видела. На первом верхнем ярусе свечек горело всего пять, а на втором — все остальные.
— А знаешь почему? — и она положила передо мной ещё одну бумагу, от цвета которой сердце сжалось. Такую же мне выдали, когда умерла бабаня. Свидельство о смерти. Бланк такой же как у «Свидетельства о рождении», только розовый.