Драма моего снобизма - стр. 3

Я в своей эмиграции счастливо избежал конформизма и раздвоения. И разбираясь с вывертами собственного снобизма, пытался осмыслить его истоки. Скажем, со снобизмом по отношению к женщине я управился, навязав его Марку Берковскому, герою моего «Романа Графомана». Тот повторял чеховское: «Конечно, женщина есть женщина и мужчина есть мужчина», но «лучше страдать, чем успокаивать себя на том, что женщина есть женщина, а мужчина есть мужчина». Кто хоть раз в жизни потерпел от неразделённой любви, поймёт моего литературного героя. Он, конечно, задавался и вопросом почему «когда сойдутся немцы или англичане, то говорят о ценах на шерсть, об урожае, о своих личных делах; но почему-то, когда сходимся мы, русские, то говорим только о женщинах и высоких материях. Но главное – о женщинах». Да что Чехов, наш первый поэт Пушкин пробовал прояснить, что есть женщина. Уж и роман в стихах написал. И в 8-й главе публикует через два года: «Я вышла замуж. Вы должны, /Я вас прошу, меня оставить, /…Я вас люблю (к чему лукавить? /Но я другому отдана; /Я буду век ему верна.». А в отрывках-набросках незадолго до смерти вдруг всё заново: выставляет героя, размышляющего над сказанным Клеопатрой: «Свои я ночи продаю, / Скажите, кто меж вами купит /Ценою жизни ночь мою?». Выставляет такое с целью спросить себя: «Да и само условие неужели так тяжело? Разве жизнь уж такое сокровище, что её ценою жаль и счастия купить? Посудите сами: первый шалун, которого я презираю скажет обо мне слово, которое не может мне повредить никаким образом, и я подставляю лоб под его пулю.».

… Став членом клуба «Сноб», я, не оставляя попыток разобраться как со снобизмом литературных героев, так и со своим собственным, окунулся в омут интернетных тусовок. Каждый день начинал с того, чтобы заглянуть на сайт «Сноба». И каждый вечер заканчивал тем же. И так десять лет. Драма борьбы вокруг свободной интернетной площадки разворачивалась на моих глазах. На «Сноб» оказывала давление кремлёвская цензура. Однажды дело дошло до попытки запретить выставлять комментарии в свободном интернете. Из этой затеи вышел публичный скандал. В результате комментарии тогда вернули в свободное плаванье. Впрочем, вскоре отыскали иные способы усечь поле дискуссий.

Тем не менее, Проект сохранял свою уникальность. Под крышей «Сноб» кроме сайта жила бумажная версия журнала, действовал клуб с культурными собраниями. Затем к списку прибавился институт премий «Сделано в России». Удивительно, но эта затейливая конструкция устояла, пережив смену собственника: сайт исправно работал, журнал иногда выходил, клуб пополнялся новыми участниками проекта, премии вручались. Удивительно, потому что на моей памяти рождались и лопались, подобно мыльным пузырям, проекты международных масштабов.

Каким образом и зачем я оказался участником некоторых из этих проектов, спрашиваю я себя сегодня. Ответ на поверхности. Снобизмом я не только защищался, но и стремился из него высечь настоящую серьёзную мысль. Ведь я претендовал на высокий интеллект, изысканный вкус. Мне хотелось заявить себя безразличием к тому, что думают обо мне окружающие. Ну, и в начале нулевых годов, не устояв от соблазна удовлетворить ещё и свои графоманские амбиции, я оказался втянут в