Драма моего снобизма - стр. 18

– Никаких предрассудков. И я из тех, кто не отказывает себе во вкусной еде. Просто на внешности одних это сказывается больше, других – меньше. Но все мы прекрасны по внутреннему содержанию.

– Ну, тогда больше ни слова о Столыпине.

– О, как я с вами согласна: как бы хотелось, чтобы дискуссия велась на хорошем интеллектуальном уровне, доступном широкому кругу образованных читателей, а главное – доброжелательно. И если чей-то комментарий «не показался», то чтобы он был бы встречен толковым разъяснением, или вопросом с желанием понять, где автор комментария «застрял», а не иронией или сарказмом. Для крайних случаев всегда работает мягкий юмор. Но ведь я и сама в дискуссии – агрессивная невежда.

– Нет-нет, не наговаривайте на себя. Вы любознательны, упорны и усидчивы. Наверняка в школе были отличницей. Канта почитаете сегодня на сон грядущий. И если вам не трудно, в доступной форме расскажете нам о других значениях просвещения.

– Я никогда не читала Канта, и никогда не прочитаю, и совсем по этому поводу не страдаю. Знать больше всегда лучше, чем знать меньше, но в любой деятельности есть the point of diminished return. В жизни много всякого интересного: разговоры с друзьями, путешествия по разным странам, походы в горы с палаткой и походы на байдарке, постройка дома, копание в саду, общение с ребенком, творчество, преподавание, секс и ещё миллион других вещей, которые у меня стоят впереди общения с фолиантами Канта. Так что до оного дело у меня уже не дойдет. Чем не горжусь, но и стесняться нужным не считаю, так как я по профессии художник, а не философ.

«Быть готовым всегда и везде» – с таким призывом выступила одна из уважаемых участниц клуба… Её материал о внезапной эвакуации – в числе самых активных дискуссий. Я посочувствовал ей и рад, что всё закончилось благополучно для её семьи и кошки. Но теперь хочу возразить. Я не уверен, что такая готовность должна превалировать в жизни, скажем, моих детей. Быть готовым всегда и везде – это то, с чем жили мы, советские люди. На случай войны мы запасались солью, мылом и спичками. В гардеробах держали чемоданчик со всем необходимым. На случай, если поздним вечером, ночью, ранним утром приедет воронок, чтобы отправить члена семьи в ГУЛАГ.

Подумать только: в таком страхе, в такой готовности люди жили годами. И вот, бедная К. выставляет список необходимого и сумку, чтобы все мы были готовыми всегда и везде… В моей жизни было несколько эвакуаций. В октябре сорок первого эвакуация из Москвы в Ульяновск застала меня врасплох… в младенческом возрасте. Она – на «совести» моих несчастных родителей. После войны семья переживала ежегодные приготовления к эвакуации по причине паводка Москвы-реки. Барак, где мы жили, стоял на берегу. В моём подростковом сознании сидел страх – успею ли я посреди ночи добежать до пригорка, где стояла школа. Или вода догонит меня? Далее, уже в эмиграции, когда я гостил в бельгийском городе Брюгге, мне пришлось спускаться с пятого этажа по задымленной винтовой лестнице с малолетней дочерью, укрытой одеялом…

Эвакуация на острове Инагуа (в 90 милях от Флориды) случилась в связи с ураганом, который разрушил крыши большинства домов. Я оказался в убежище с жителями острова. Рядом сидела медсестра местной поликлиники с дочерью-школьницей. Никакой паники я не чувствовал. В короткий перерыв между