Драконья волынь (сборник) - стр. 81
Повисла тишина. Каждый обдумывал услышанное и старался вникнуть в суть.
– Да, очень запутано… Сердце какого влюбленного нужно для снятия? Того, кто влюблен в проклятого? Или в Темного мага, наложившего проклятие? Или влюбленного вообще хоть в кого-нибудь?
– И с какой стати Ярилина рукопись показала тебе текст о проклятиях?
– Я всего лишь раз взглянула, буквы на странице постоянно менялись. Могла прочитать неправильно, – ответила Василиса.
– Подождите-подождите! – вдруг перебил ее Слава и обвел всех подозрительным взглядом. – Василиса сказала «Ярилина рукопись»!
Повисло молчание, в течение которого Слава продолжал сверлить глазами своих собеседников, а те, потупив взор, не раскрывали ртов, пока наконец Анисья не проговорила быстрым запинающимся голосом:
– Ну да, это такая книжка из нашей семейной библиотеки. Это, конечно же, несерьезно. Мы ради шутки так ее называем. То есть это не настоящая Рукопись…
Маргарита усердно закивала.
Тихо падал снег, первый снег в этом году. Он сверкал под луной в ночной тьме, а все цветы на Драконьей волыни покрылись тонким серебристым покровом. Юная колдунья пришла сюда не в первый раз. Это чудесное место, о котором, казалось, кроме нее никто не знал, давно стало ее любимым. Только теперь все было немного по-другому: ее кожа не покрывалась мурашками от ночного холода, а сердце не вырывалось из груди от страха и волнения.
Холодный свет озарял Драконью волынь и проходил прямо сквозь колдунью, сквозь ее длинное платье и слишком легкую парчовую накидку с широкими раструбами рукавов, невесомо скользящую над благоухающими растениями. Ее ноги в восточных туфельках, совсем не подходящих для прогулки в лесу, не касались земли. Она сама была словно соткана из лунных лучей, отражающихся в мелких ледяных кристаллах, застывших на лепестках.
Какое странное ощущение времени! Будто время – вода… Будто можно нырнуть в него и выплыть где-то в детстве. Сколько раз она возвращалась сюда, чтобы вспомнить, что случилось? Но кроме ярких цветов невиданной красоты, не могла воскресить в памяти ничего. Тихое шуршание леса – или это был уже не лес? Кто пришел за ней в ту ночь? Кто нашел ее, лежащую на холодной земле, умирающую от горя и отчаяния? Но разве можно умереть от горя? Она никак не могла вспомнить. Ничего. Только внезапный жар, пламя, охватывающее ее. И темнота.
Маргарита резко села на постели, будто вовсе и не засыпала, и лишь через несколько минут поняла: только что она видела сон. В стрельчатом окне тускло белел рассвет и медленно падал первый снег, ночная сорочка была мокрой от холодного пота.
«Моя подруга, юная княгиня Романова, не верит, что эти цветы настоящие», – такой была первая мысль Маргариты, и бутон пышной лафелии предстал перед ее внутренним взором. Но она тут же одернула себя и спросила вслух: – Какая еще княгиня Романова?! Я такой не знаю!
Она долго лежала, не в силах заснуть. Какой необычный сон! И какой… реалистичный, будто все это и правда случилось только что на Драконьей волыни.
«А может быть… – с опаской подумала Маргарита. – Нет-нет, ну что за глупости!» – даже при ее неглубоких познаниях в истории костюмов она поняла, что во сне дело происходило в прошлом, далеком-предалеком прошлом.
Маргарита попыталась удержать в голове детали сна – узорчатое платье незнакомки, черты ее лица, длину растрепанных кос, из которых как будто незадолго до этого была сооружена высокая прическа, – но все ускользало.